Я основательно изучал материальную часть пеленгаторной станции. рассказывает Юлдуз Нуриевич. Знал наиболее слабые места агрегатов и мог своевременно устранять неполадки. Ручная настройка блоков, проводимая ежемесячно, была самым сложным и тонким процессом в моей работе.
Однажды с разрешения командира я выехал в соседнее село, чтобы договориться о проведении совместного молодёжного вечера в солдатском клубе. Не успел поговорить с председателем, как к правлению колхоза на большой скорости подъехал джип нашего командира. Водитель на ходу сообщил, что мне необходимо срочно вернуться на объект, так как там что-то не ладится с аппаратурой, и никто ничего не может сделать. Подъехали к объекту. В аппаратном зале был весь офицерский состав части во главе с командиром. Один из офицеров прошептал мне на ухо, что Н. С. Хрущёв летит в одну из азиатских стран и что прервалась связь с правительственным самолётом. Выяснилось, что по вине одного из радистов вышло из строя основное приёмное устройство. Дежурный офицер приказал сменить его на запасной приёмник. Однако через десять минут работы отказал и этот агрегат. Никто не мог понять причину сбоя. Командир части повёл меня к генеральной схеме агрегата и коротко изложил своё понимание причин сбоя. Это позволило мне понять суть происходящего в «электронном потоке» приёмного устройства. Я быстро сменил все радиолампы пятого блока. Приёмное устройство чётко заработало. Все облегчённо вздохнули. После этого случая командир части почти ежедневно звонил мне, иногда спрашивал, нет ли у меня желания занять офицерскую должность.
Во время службы в армии в центральных московских изданиях один за другим публиковались статьи Юлдуза Халиуллина. На первой полосе газеты «Советская авиация» вышла его заметка о том, с каким энтузиазмом солдаты и офицеры военно-технической части обслуживали первый советский искусственный спутник Земли. За это он получил хороший гонорар. Будущий дипломат истратил его весьма своеобразно: купил десятитомное издание какой-то специальной международной научной конференции по новейшим исследованиям в области ядерной физики. Значительная часть терминологии и бесконечные уравнения из сферы высшей математики оказались для него малодоступными, как будто они были изложены на каком-то иностранном языке, и всё же Юлдуз Нуриевич за несколько месяцев полностью прочитал все тома.
Ближе к концу военной службы, в начале 1958 года, он решил продолжить учёбу на радиотехническом факультете Казанского авиационного института, но судьба готовила любопытному, очень усердному молодому человеку, который всегда стремился к самообразованию и самосовершенствованию, вовсе другой путь.
Московский государственный институт
международных отношений
Юлдуз-абый, как у простого деревенского мальчишки появилось желание поступить в Московский государственный институт международных отношений? А потом вы ещё окончили Дипломатическую академию и аспирантуру при ней
О МГИМО как о закрытом учебном заведении при Министерстве иностранных дел СССР я услышал во время службы в армии. После военной службы думал продолжить обучение в Казанском авиационном институте. Вдохновлённый своими «успехами» в общении со сложной радиоаппаратурой, решил подать заявление на радиотехнический факультет. Разрешение от командира части было получено, пришло и приглашение в институт. В августе меня ждали вступительные экзамены
В мае 1958 года в Ростове-на-Дону проходило совещание секретарей комсомольских организаций воинских подразделений. Там выступил один из руководителей политуправления военного округа. Он сообщил, что у военнослужащих, у которых в этом году заканчивается срок службы, есть возможность сдать вступительные экзамены в МГИМО, а политуправление может дать рекомендации. Они приравнивались к рекомендациям обкома КПСС. Далее полковник из политуправления сказал, что проявившим к этому интерес предстоит пройти небольшой предварительный экзамен по языку.
Для меня это было необыкновенной новостью, поскольку почти никто из нас никогда и не слышал о существовании такого института. Мой друг Александр Степанович Рудь записался и начал меня уговаривать на подачу заявления. Я упорно сопротивлялся. Мой дальнейший путь был ведь уже выбран. А мой друг нашёл веский аргумент: «Вступительные экзамены в МГИМО начнутся в июле. В случае неудачи там можно будет подать документы и в институт, куда ты готовился. Кроме того, на гражданку можно проситься уже с июня, а не с августа». Его слова меня убедили, и мы оформили соответствующие документы.