Когда Софрону в очередной раз приспичило в туалет, он отвлёкся и на пустое брюхо и вырвался из пут песни сирены. Полакомившись бутербродами с колбасой, сыром и горошком, он принялся изучать, что ещё интересное есть у него на компьютере. И, немного покопавшись, нашёл папку со своим творчеством. Открыл один рассказик, почитал и заинтересовался. Затем прочитал ещё пару и рассмеялся на весь дом.
После этого он решил глянуть один из романов. Там дела обстояли поскромнее и размереннее, но всё ещё притягательно и не лишено юмора человека, философски относящегося к жизни. Софрон захотел узнать, каким он был, и нашёл файл с названием «Дневник».
«Во-о, подумал Софрон, вот и узнаем, что подвигло меня такое сочинить!».
Он пролистал файл до случайной даты в прошлом году, и начал читать. Тут его подкосило основательно. Буквально с первых же предложений стало ясно, насколько пустая, тоскливая и бессмысленная у автора была жизнь. Сплошной мат, частые слова из прописных букв и восклицательные знаки. Множество ошибок и пьяного бреда. Это резко сменялось простыми фразами вроде: «Зато сегодня полы помыл», что казалось несуразным и внушало лишь ещё больше страха, создавая впечатление безумности. И более всего едва ли не каждая вторая строчка сквозила злобой, ненавистью и беспросветной обречённостью.
Вокруг всё зарябило, опять то тут, то там побежали блики и тени, а в ушах зазвучал шорох и чьё-то тяжёлое дыхание. Софрон успел прочитать меньше страницы, но резко закрыл и удалил файл. У соседей за стеной послышался грохот, приглушённый крик, и залаяла собака, а в другой комнате что-то брякнулось. Софрон с ужасом озирался по сторонам, не понимая, что происходит. Вновь послышался скрип, и на какое-то мгновение у входа в его комнату боковое зрение уловило чёрную, ползущую тварь словно помесь собаки и червя. Она посмотрела на Софрона светящимися оранжевыми глазами. Когда Софрон полностью повернулся в её сторону, там ничего не было. Но на этот раз, в отличие от всех предыдущих галлюцинаций, он был почти уверен, что что-то там точно было
Поначалу, когда Софрон только вернулся домой, цвета объектов переливались и как будто излучали свет. Сейчас же он понял, что это место зловещее, и дело не только в видениях. Он ещё вспомнил, что здесь, помимо него, умер ещё какой-то родственник. Теперь он понял, что не всё так радужно, и ему стало страшнее жить. Казалось, будто здесь повсюду что-то копошится и норовит откуда-нибудь выползти.
Собака прекратила лаять, зато с чьего-то балкона оторвалась льдина и с грохотом ударилась обо что-то.
Софрон перестал мотать головой, спрашивать «что за чёрт, Господи?». Мышцы глаз и лица слегка расслабились, а дыхание успокаивалось. Ему довольно быстро удалось прийти в себя, учитывая обстоятельства.
Он забежал в маленькую комнату и увидел, что упала сушилка для одежды.
«Понятно, конструкция-то неустойчивая», объяснил он себе.
В этот момент зазвонил телефон, и Софрон поспешил ответить.
Здравствуйте. Софрон Васильевич Ионов? спросила женщина.
Да.
Меня зовут Ольга Фохишева, я репортёр телеканала «Спутник-1», прошу прощения, но мы узнали о Вашем случае и хотели бы рассказать о нём людям, если Вы не против. Она протараторила это, словно боялась, что не успеет всё высказать прежде, чем повесят трубку.
Да, конечно! обрадовано ответил Софрон.
Вы согласны дать интервью?
Да. А где? Когда?
Скажите, пожалуйста, Вас уже выписали из больницы?
Да. Приходите ко мне домой, я угощу Вас чаем, добродушно ответил Софрон.
Так они и договорились: на следующий день в десять часов утра он удостоит ребят с телевидения своей аудиенцией. Отчего-то Софрону не хотелось говорить брату об интервью. Но через несколько минут он понял, что это прекрасная новость, и о ней просто необходимо поведать.
Лёша его энтузиазм не оценил. Весь разговор голос у него звучал довольно холодно. Но Софрон был такой радостный, что Алексей подумал: «А, чёрт с ним! Если это сделает брата счастливее почему нет».
Софрон предвкушал эту встречу, ходил из стороны в сторону и пытался угадать, какие вопросы ему будут задавать. Потом он отвлёкся, и до самой ночи смотрел фильмы. Он скопил их в большом количестве в надежде когда-нибудь посмотреть, но никогда не хватало ни времени, ни желания. Сейчас же он был до глубины души очарован «шедеврами кинематографа». Притом, что кое-что он уже видел и собирался удалить.