Сень, хорош харкать, делаю я замечание.
Так я ж в траву! Чо такова-та?
Сеня, мы это уже обсуждали, нудю я, как училка. Еще раз тут харкни, и будем Чубакку без тебя стричь.
Сеня нахохливается, как январский воробей, и затихает. Какое-то время мы все молчим, слышны только пощелкивание ножниц и вздохи терпеливо сносящего стрижку Чубакки.
А с чего Каспарян взял, что это Чубакка, а не лиса какая-нибудь? спрашивает Ника.
Он его видел, коротко отвечает Сеня.
* * *В полдень я готовлю макароны запекаю их с помидорами, петрушкой и яйцом, а Ника валяется на полу кухни, гоняет туда-сюда чаты и ленты в телефоне и по обыкновению комментирует.
Лусинэ твоя видала, что пишет? В губы поцеловались. Тоже мне событие. Ей двенадцать лет, что ли?
Тебе обязательно на полу лежать? Не помню, когда мы его мыли, ворчу я. Мне не нравится, когда Ника с таким пренебрежением говорит о Лус.
Мне обязательно на полу лежать, отвечает Ника, у меня ско-ли-оз, искривление позвоночника, спинка бо-бо.
Я ничего не отвечаю, Ника что-то мурлычет, потом говорит:
Лусинэ спрашивает, что там с Денисом. Что ей написать?
Напиши ей, что не отвечает, говорю я.
Пауза, потом Ника докладывает:
Лусинэ пишет, что будет за него молиться. Не, ей точно двенадцать лет.
Пусть молится, отвечаю я. А ты сама Денису не писала разве? Я думала, он тебе нравится.
Ну-у-у, неопределенно тянет Ника, потом выпаливает: Тиша новое выложил, глянь!
Она вскакивает и сует мне под нос телефон. Там сегодняшняя съемка, как две капли воды похожая на все предыдущие: Амадей на своем акробатическом велосипедике с маленькими колесами и низким седлом разгоняется, подпрыгивает, перелетает через положенные друг на друга четыре покрышки и падает при приземлении. На пятый раз у него получается не упасть, и в кадр вбегает радостно визжащая Варвара.
Ника смеется и начинает набирать комментарий.
Как у вас с Тишей, все круто? спрашиваю я.
Да-а-а, тянет она, не отрываясь от телефона.
И как он, добрый? не отстаю я.
Угу, кивает Ника, продолжая набирать.
Веселый?
Угу.
Заботливый?
Ну, вроде.
Секси?
Ну-у-у
Ты что там, роман пишешь?
«Анну Каренину»!
Ника отрывает, наконец, взгляд от экрана и начинает ржать как лошадь. Я хохочу вместе с ней уж очень смешно она гогочет.
Сегодня почитаем? спрашивает она меня, отсмеявшись.
Иногда по ночам, возвратившись домой, мы не сразу засыпаем, а лежим и читаем друг другу по очереди вслух «Анну Каренину». На чердаке, где мы ночуем, полно старых книг. Не знаю, как так получилось, но мы выбрали эту. Честно говоря, я не хочу ее дочитывать и я, и Ника знаем, что в конце Анна должна броситься под поезд. Утешает то, что читаем мы медленно и лето может кончиться раньше «Карениной».
Или мы просто-напросто остановимся, как только нам перестанет быть весело.
* * *Обедаем мы в саду за деревянным столом так вкуснее. За забором упражняются Илона и Карабас. Карабас играет на контрабасе (его потому так и прозвали: контрабас-карабас), а Илона на флейте. Время от времени слышен голос их мамы:
Еще раз! Внимательнее! Лева, спишь!
Лева это Карабас. Они с Илоной похожи на своего папу оба невысокие, округлые, близорукие, кудрявые и тихие. Мама у них, напротив, громогласная каланча с острым зрением и прямыми короткими волосами, которые она красит в черный.
Ника выхватывает у меня вилку и начинает двумя вилками, своей и моей, выбивать по столу барабанную дробь. При этом она трясет шевелюрой и корчит рожи, как барабанщик рок-группы. Мама Илоны и Карабаса в паузах между упражнениями наверняка слышит этот шум, но на провокацию не ведется и продолжает как ни в чем не бывало:
Еще раз! Я сегодня вами недовольна! Лева, проснулся!
Ника переходит к тарелкам и со всей дури лупит вилкой по своей. Тарелка со звоном разбивается. Макарон в ней уже не было, но все равно обидно.
Ой, извиняюсь, смущенно бормочет Ника, положив вилки на стол.
Правильно говорить «извини меня, пожалуйста», шиплю я сердито.
Это была любимая мамина тарелка. Ну, одна из трех любимых.
Извини меня, пожалуйста, повторяет Ника. Вид у нее растерянный.
Ладно, все окей, улыбаюсь я немного криво. К счастью.
За забором мама Илоны и Карабаса наверняка празднует победу над Никиным барабаном барабана не слыхать, а контрабас и флейта продолжают свои упражнения.