Света молчала. Глаза ее были красными, но плакать она перестала, лишь тихонько шмыгала носом.
Мам!
Что, детка?
А когда папа побьет фашистов, он сразу приедет и заберет нас отсюда домой?
Конечно, милая. Сразу приедет. Ольга не смогла подавить тяжелый вздох.
Три месяца, как от Виктора нет ни одного письма. Ольга пишет чуть не каждый день, а в ответ тишина. Она ждет похоронку. Ей даже ночью снится, как почтальон приносит конверт с вестью о том, что мужа больше нет, пал смертью храбрых на полях сражения. Во сне Ольга рыдает, заламывая руки, а в реальной жизни молчит. Внутри все окаменело. Даже мучительный голод терзает не так, как вначале, осенью и зимой. Ольга через силу разговаривает, улыбается дочке, пытается что-то делать по дому. Растопить буржуйку старыми журналами и обломками деревянных стульев. Сварить из пайки хлеба похлебку, добавив в нее щепотку муки. Подмести пол, засыпанный щепками. Заплести Свете косичку. Нехитрые дела, а вот нет на них никаких сил. Кажется, ее саму запечатали в конверт, и летит она по городам и весям, от одного почтового пункта до другого, рот склеен, руки склеены, веки склеены, не расклеишь
Ольга почувствовала холод и очнулась. Привычно тронула Светку за нос ледяной. Тотчас из соседней горницы раздался скрипучий голос Михайловны:
Щас затоплю, станет тепло.
«Будто мысли читает», с удивлением подумала Ольга.
Вставай, сказала она Светке. Нужно переодеться. Достань из чемодана штаны, фуфайку и теплые носки.
Не хочу штаны, заканючила Светка. Не люблю! Я в них, как мальчишка. Я лучше в платье.
Свет, тут тебе не Ленинград. Это там девочки ходят в коротких юбочках. А здесь деревня. Над тобой смеяться станут.
Не станут, отмахнулась Светка и насупила белесые бровки.
Ольга невольно улыбнулась. Как похожа дочка на Виктора! Такая же светловолосая, курносая, упрямая до жути. Ольга сама с густыми, роскошными каштановыми волосами, каре-зелеными глазами и тонким, породистым носом с едва заметной горбинкой. По бабушкиной линии все у них дворянского происхождения. Прабабка Ольги аж в Смольном училась. Прадед был царским офицером. Отсюда и Ольгина внешность, тонкая кость, изящные холеные руки с длинными, худыми пальцами. Виктор в шутку любил называть ее «моя барыня». Ольга не обижалась. Как-то так получилось, что у нее с простым крестьянским парнем было полное счастье и взаимопонимание. Ольга играла на рояле, Витя на гармошке. Она читала Тютчева и Блока, он Хлебникова и Маяковского. Она пела романсы, он «Марсельезу». И каждому было интересно послушать другого. А Светка та просто обожала отца. Когда шли на демонстрацию он непременно нес ее на плечах, и она точно парила над улицами, бульварами и площадями щеки розовые, в косичках алые ленточки, в руках красный флажок.
Мам! Смотри! Я выше все-ех!!.
Ладно. Ольга поправила выбившуюся из пучка темную прядь. Как хочешь. Ходи в платье, только хоть кофточку накинь. Пока еще печка растопится.
Кофточку накину, милостиво согласилась Светка и открыла чемодан.
Они вместе принялись разбирать вещи, то немногое, что успела Ольга сложить, когда узнала, что завтра их эвакуируют. Светка достала связку своих учебников, аккуратно расставила их на единственной полке, висевшей у окна. Ольга поискала глазами, обнаружила в самом углу старинный шифоньер и раскрыла его. Он был почти полностью занят вещами хозяйки: длинные цветастые юбки, вышитые рубашки, жилетки. Ольга робко сдвинула пару плечиков и на освободившееся место повесила свой костюм, бархатное платье, несколько юбок и блузок. Затем извлекла из недр чемодана старинную шестиугольную шкатулку из слоновой кости бабушкино наследство. Там лежали все ее украшения, а также золотой медальон с фотографией родителей. Она подумала и, обернув шкатулку в газовый шарфик цвета бирюзы, засунула ее в глубь самой верхней полки. На этом их обустройство на новом месте закончилось.
Светка посмотрелась в круглое зеркальце, висевшее над комодом, поправила ленточки в косичках и робко произнесла:
Кушать хочется.
Она знала, что эта фраза под запретом. Но иногда ее все-таки прорывало.
Да. Сейчас. Ольга покопалась в стареньком холщовом рюкзаке и вытащила эвакпаек: краюшку ржаного хлеба и банку кильки.
Светка схватила горбушку и жадно впилась в нее зубами. Миг и от хлеба остались лишь крошки, которые она молниеносно собрала и кинула в рот. Килька осталась сиротливо стоять на столе.