***
Подъезжая к дому, Валерия не увидела в окнах свет, хотя на часах было всего без пяти одиннадцать. Она не стала открывать гараж, чтобы не шуметь, и, оставив машину на подъездной дорожке, пошла к дому. Тихонько вставила ключ и стала плавно поворачивать его в замке. Дверь поддалась уже после первого оборота, и она, крадучись на цыпочках, вошла внутрь.
«Главное, чтобы это у меня не вошло в привычку», подумала она, шаря рукой по стене в поисках выключателя. Когда комнату осветил приглушенный свет напольной лампы, тишину дома разрезал вопрос, от которого у нее перехватило дыхание.
Где ты была?
Я думала, ты уже спишь, прошептала она, испуганно тараща глаза.
Джон сидел на диване, смакуя виски.
А я думал, ты поехала на встречу с Рондой, но она об этом ничего не знает. Поэтому я повторяю, где ты была?
Перед глазами встал постыдный визит в клуб. И зачем она только пошла туда? Чего она хотела добиться? Встретиться с Риком? А ведь он ее даже не узнал. Формальная улыбка на губах, озорные ямочки на щеках и отрезвляющий дежурный вопрос «Что будете заказывать?»
В городе, ответила Валерия, снимая мокрую куртку. Ее сердце продолжало бешено стучать в груди.
Я должен клешнями из тебя вытягивать каждое слово?
Что ты хочешь от меня услышать?
Ком обиды снова подкатил к горлу. Он ее не узнал. Валерия почувствовала неприятное покалывание в глазах. Еще немного и слезы разочарования градом хлынут по щекам.
Правду! процедил Джон, вращая виски в бокале так, что кубики льда звонко ударялись о стекло.
Я ездила в Сан-Франциско и стояла под окнами нашей квартиры. Не нужно было нам переезжать.
Ютиться в двушке с ребенком это то, о чем ты мечтаешь?
Я мечтаю о том, чтобы ты больше времени проводил со мной, чтобы мы вместе путешествовали, отдыхали, ходили в рестораны и на разные рауты. Вот о чем я мечтаю, а не о том, чтобы сидеть дома, ухаживая за ребенком и тем более за твоей матерью!
Джон встал с дивана и, допив виски, пошел в сторону бара. Валерия почувствовала, как мороз побежал по коже. Она вся продрогла, но вместо того, чтобы поскорее забраться в горячую ванну, продолжала, как провинившийся ребенок, стоять на пороге собственного дома, наблюдая за неспешными движениями мужа. Джон поставил бокал рядом с графином и какое-то мгновение смотрел в окно.
Прими душ, а то заболеешь, сказал он, не оборачиваясь.
Она провела руками по влажным от дождя волосам, пытаясь зачесать их назад. Джон продолжал стоять к ней спиной. Она не жалела о своих словах, но чувство стыда отчего-то терзало ее душу. Она не должна была так реагировать. Не должна была обманывать. Не должна была ехать в Сан-Франциско. Не должна была искать встречи с Риком. Не должна была
Прости, я не должна была так говорить о твоей матери, поджимая губы, сказала Валерия. Я просто хочу, чтобы мы, как раньше, больше времени проводили вдвоем.
Ты меня обманула.
И за это я тоже прошу у тебя прощения, протянула Валерия, вспоминая инцидент в клубе. Мне нужно было побыть одной.
Мама поживет у нас только один месяц, а после мы все вместе поедем отдыхать, я тебе обещаю, ответил Джон, и в этот раз голос его звучал мягко и ласково.
Он обернулся, раскинув руки для объятий, и Валерия прильнула к его груди с облегчением.
Сейчас
Она сидела на заднем сиденье автомобиля. В салоне было душно, отчего запах запекшейся крови у нее на одежде и на руках становился тошнотворно резким и непереносимым. Полицейский, что стоял снаружи, время от времени смотрел в ее сторону пустыми глазами. В них не было ни интереса, ни сожаления. Для него это была рутина. Еще одно убийство. А для нее это был конец.
«Не нужно. Не делай этого». Она мучительно зажмурилась.
За четыре месяца до этого
10
Ронда не в первый раз находилась в этом кабинете. Все здесь было ей хорошо знакомо. Книжные шкафы вдоль стены с толстыми папками, расставленными в соответствии с годом, указанным на корешке. Ронда провела пальцем по стеклу, прослеживая путь от две тысячи одиннадцатого года, когда Джон начал свою частную практику. На стекле остался след от ее пальца, и она кокетливо улыбнулась этому баловству. На единственном окне, расположенном по правую сторону от стола, висели жалюзи, но даже сквозь узкие щелки можно было любоваться красивой панорамой города. Она обошла стол и, воспользовавшись моментом, села в большое кожаное кресло с массивными подлокотниками.