На фоне заходящего золотого шара опять взвилась стайка летучих рыб и пропала вдали.
***
Каменное Сердце, настоящее время
Тангорлу не спалось. Снова.
Он измял всё покрывало, сбив его в мерцающий золотыми нитями клубок, повернулся на один бок, потом на другой, отшвырнул в сторону несколько подушек, оставив лишь одну, и, в конце концов, замер, лёжа на спине и уставившись широко открытыми глазами в потолок. В завитках расписного свода его измученному мозгу грезились, сливаясь и перетекая друг в друга, то очертания молочно-белого космолёта, то холодные голубые горы, то пушистые мордочки в джунглях, то непонятные многоцветные облака. Их хоровод, медленно кружась, затягивал его куда-то вглубь, в тихую тьму. Но вдруг расплывчатые картины сорвались с места, будто подгоняемые неведомой силой, стягиваясь всё ближе. И космолёт стал острым мечом, горящим светом луны; горы покрылись змеящимися трещинами и лопнули, разбросав тысячи льдистых кристаллов; мордочки ощерились многозубыми пастями; а облака дрогнули, слились воедино в вихре цвета и на тангорла сверху взглянула Бездна.
Почти расслабившийся в объятьях наконец приближающегося сна, он резко сел на постели. Бисеринки пота собирались в дорожки на лысом черепе и капали на синие простыни, оставляя на них тёмные пятна. Сердце, казалось, билось прямо в мозгу, распугивая мысли бешеным стуком. Воспалённые глаза никак не хотели закрываться.
Грейл всё же нашёл в себе силы ещё раз глянуть на потолок: конечно, ничего всегдашний сад с беседками да цветами. Ничего
Он, морщась, обхватил болезненную голову ладонями, сжал пальцы. Потом вскочил с кровати, обошел её, потянулся к звонку, думая позвать кого-нибудь из прислуги, передумал, вернулся, подошёл к окну и снова обратно. Его бессонница длилась уже пятый день, но до такого ещё не доходило. Что за чушь ему привиделась?! За что всё это ему? И как же дико болит голова
Но он знал, почему. Знал, что никакая это не чушь.
Великий тангорл терял контроль над врученными ему мирами. Исподволь, незаметно и пока совсем незначительно, но его власть утрачивала свою прежнюю силу.
Мятежники, так и не обнаруженные, копили где-то силы, лишь изредка вмешиваясь в дела Совета и нарушая его, тангорла, планы. И ведь это он когда-то лично взрастил Грейл скрипнул зубами. Боль шилом пронзила мозг. Да, Совет оказался глуп и недальновиден, позволил повстанцам обрести мощь, о которой кучка дикарей, какими они были, не могла и мечтать.
И Эрму Как же ему надоело довольствоваться их подачками! Договор, ха! Древнее и давно изжившее себя соглашение. Глупо вообще было принимать эти условия. Не Объединённые миры, а собачка на привязи Зависеть от этих мёртвых статуй, от этих ходячих трупов Тьфу!
В тангорле неудержимо закипала злость, вытесняя даже боль и усталость.
Ну, ничего, кое-что у Совета в запасе имеется. Грейл вспомнил о пленнике. Упрямый, тварь. Даже ниузы за такой срок толком ничего не добились. А уж Акелод в этот раз чуть ли не превзошёл себя. Тангорл удовлетворённо усмехнулся последние иллюзии Ментальной комнаты доставили ему удовольствие. И всё же мятежник молчал. Нет, он кричал, конечно, вопил даже, рыдал, но не отступал от своего. Торговец, как же! Зерно, скажите, пожалуйста! Всё ложь!
Грейл задел столик, незамеченный им в метаниях по комнате, и яростно пнул его ногой, сломав одну из трёх витых ножек. Столик отлетел в угол, ударившись о большую вазу и отколов ей ручку.
Хватит миндальничать! Пора брать всё в свои руки! И прямо сейчас.
Он облачился в накидку, обулся и быстрым шагом направился к дверям. Внезапно их изукрашенную камнями поверхность озарил бледный луч очередной из трёх лун, проплывавших за окном. Радужный свет, преломленный на тысячах граней, соткался в смутный силуэт с разведёнными руками, словно готовыми удержать мир на ладонях, и исчез, так же быстро, как появился. Боль молотом ударила главу Совета. Во рту пересохло. Мысли разбежались как мыши от чотты.
Огромным усилием воли он стряхнул с себя наваждение. Комната была пуста. Лишь тишина, если не считать привычного гула Великих Каскадов, наполняла её. Тангорл потёр виски, собирая сознание как стаю напуганных птиц. А он был напуган, да, определённо
Кое-что ему не по силам. «Ну, почему сейчас?!» в очередной раз подумал он, «Почему вообще?»