Узор с нее почти стерся, и фарфор потрескался, но посудина еще крепкая.
– Мне нравятся заботливые девочки, – замечает мисс Люсинда.
– Меня зовут Рэйлин, – представляюсь я, – а это моя лучшая подруга Рози.
– Приятно познакомиться.
– И нам, – говорю я.
Рози выдавливает из себя робкую улыбку.
Я наливаю себе горячего черного чая и беру одно печенье. Оно так и тает во рту. Я не пробовала таких домашних печений с тех пор, как сбежала моя сестричка и готовка в доме Картеров стала делом случая, – управлялись, кто как может. И тут мне приходит в голову: как это печенье и чай оказались готовы ровно к нашему приходу?
– Вы ждали гостей? – спрашиваю я.
– Я всегда кого-нибудь жду, – говорит мисс Люсинда. – Доживешь до моих лет – научишься быть готовой к чему угодно. Прежде всего, я не слишком люблю неожиданности.
Я думаю о том, как мы явились ни с того ни с сего, со своим виски и табаком. По мне, так это неожиданность. Но вслух я говорю только:
– Я и сама их не слишком люблю. Взять хоть прошлую ночь…
И начинаю рассказывать о стране снов, как мы там становимся волчицами и что за странные парни повстречались нам. Насчет единорогов умалчиваю.
Мисс Люсинда знай сидит себе, покуривает трубочку да прихлебывает чаек с виски. Но она меня слушает и, похоже, верит. Как бы спокойненько и равнодушно она ни держалась, но я-то вижу. И вижу, что ей любопытно, зачем мы пришли. Но об этом я пока молчу. Просто заканчиваю рассказ и снова хвалю ее печенье.
– Вас послушать, – говорит она, – любой бы решил, что имеет дело с парочкой сумасшедших. Или наркоманок.
Рози украдкой косится на нее со своего места, где сидит, смоля сигарету за сигаретой. Окурки она тушит о крышку пачки и складывает аккуратной кучкой у ножки стула. Когда мисс Люсинда оборачивается к ней, Рози мгновенно отводит взгляд и умоляюще смотрит на меня.
– Пожалуй, любой бы решил, – соглашаюсь я и, выждав время на один глубокий вздох, продолжаю: – Если бы сам кой-чего не знал о таких делах.
Мисс Люсинда снова глядит только на меня:
– Ты не из застенчивых, да, девонька?
– Нет, мэм. Что касается некоторых вещей, то нет.
– Так что привело вас ко мне в гости? Не думаю, чтоб вы просто решили одарить старушку по доброте душевной, хоть и благодарна за табачок и виски.
Я пожимаю плечами:
– Просто я никогда не видела таких парней с собачьими головами, вот и задумалась, кто бы мог мне про них растолковать.
– А с чего взяла, будто я смогу?
Кажется, настал момент, когда надо действовать напрямик.
– А что, не можете? – спрашиваю я. – Потому что, если, скажем, можете, я буду вам обязана. Очень обязана.
Она опускает руку к бутылке виски:
– Думаешь, эти подарочки покрывают долг?
– Нет, мэм, не думаю. Я принесла их из вежливости, и только.
– Хороший ответ.
– Чем же, мэм?
Она улыбается:
– Знаешь, в старых сказках говорится, что духи не любят, когда их подкупают. Но дар, принесенный по доброй воле, совсем другое дело. Он их кое к чему обязывает.
Пока она говорит, на меня нападает странное головокружение: что-то проползает по позвоночнику прямо в голову, и, чтобы сохранить равновесие, мне приходится ухватиться за деревянный столбик, поддерживающий навес над крыльцом. Я смотрю на мисс Люсинду, но на одно мгновение мне видится вместо старушечьего лица морда какого-то животного, вроде бы мускусной крысы или выдры, не разберу. Слышу, как рядом ахает Рози, но морда уже исчезла, и мисс Люсинда сидит себе как ни в чем не бывало и рассматривает меня своими темными глазищами.
– Давайте-ка, я вам кое-что расскажу о тех, с кем вам, может, придется встретиться в этой вашей стране снов, – говорит она.
Головокружение прошло, словно никогда и не было, но я на всякий случай держусь за столбик.