А то! Бегал, ляпнул Арий, но под строгим взглядом сник. Думал, не пригодится. Вон зельеварение зубрил, зубрил, а алхимики даже к котлу не подпустили. Без практики, говорят, только глазки жабам выдавлить и хвостики у ящерок отрывать
Я же тебя милый, сухо выдавила отставная волшебница, заставлю все тридцать три тома наизусть выучить. Заколдую, ни о чём другом думать не сможешь!
Синдибум поёжился.
Да что в ней такого-то? заныл он.
Это утерянная скрижаль Безбашенного хоровода!
Арий чуть снова не выпалил заученную фразу, но заставил себя пожать плечами, о чём сразу же пожалел. Бабушка, потрясая читай-камнем, наступала с таким свирепым видом, что он ссутулился и прикрылся чашкой.
Где этот недовороженный Конусмастер? взвыла отставная волшебница.
Сказал в лавку не ходить, а ждать его в «Гадкой виверне» после полувечера.
Синдибум отодвинулся к окну вместе со стулом. Он ещё не видел бабушку в таком гневе. Она, конечно, никогда не отличалась покладистым нравом. Но вот чтобы так лютовать.
Ух, я вас, пообещала она, и, грохнув читай-камнем об стол, полезла за печку.
Вот и сходил пирожка поесть, приуныл Арий.
После Бесконечных войн, лекторским тоном бубнила отставная волшебница, все колдуны договорились о мире. Каждая башня выбрала своего высшего мага, а надо всеми встали двое мегамагов. Они создали механизмы и закляли скрижаль, чтобы двенадцать башен начали хоровод и объезжали долину за двадцать четыре часа. Её копия хранится в храме памяти в Передудле. Настоящую скрижаль давно никто не видел. Болтали разное: что её спрятали сами мегамаги, что похитили чернобуки, которые не приняли новый порядок, не захотели жить в башнях, и теперь скрываются в Злыстных землях, что она была утеряна и навеки исчезла. Только, если бы ею взаправду завладели чернобуки, то давно бы пустили скрижаль в ход и остановили башни.
Синдибум снова пожал плечами. Кто разберёт этих чернобуков, может, у них просто руки не доходили.
Видать не очень хорошо мегамаги её спрятали, раз сумасшедший хватун выудил её со свалки. Да за неё перегрызутся все двенадцать башен!
Ого! воскликнул Арий. Так она на миллион кнежликов потянет.
Ты что? Наступит конец всего
Долина погрязнет в новой войне
По-твоему это шутки? взревела бабушка, выныривая из-за печки и сверля его горящими глазами: Все падут перед мощью неизбежного, и смешно не будет даже тебе. Ты не помнишь Бесконечных войн, всех ужасов, а твои родители и дед отдали свои жизни, чтобы они не повторились!
Она треснула толстой книгой в потрескавшейся обложке об стол и, нетерпеливо перелистав страницы, сунула внуку под нос: Гляди!
Под мелкими, сбитыми буквами расплывалась волшебная картинка. На главной площади Передудля на старинном камне для наговоров лежала скрижаль. Символы ослепительно сверкали, а из центра реликвии бил фонтан колдовского огня. Рядом, воздев руки, стояли мегамаги. Один в чёрной мантии и маске, а другой в белой.
Симпатично, проронил Арий и сразу же пожалел о выскочившем слове.
А ты с ней по башне лазаешь! вскрикнула отставная волшебница. Узнай наш высший маг, или, не приведи чары, чернобуки, и тебя она не смогла выговорить, прикусив губу. Я этого дряхлого хватуна отполирую и на полку поставлю. Зачем он отдал её тебе?
А что, Голуну, что ли, отдавать? проворчал Синдибум. Он ни в жизнь не поделится
Чем? рыкнула бабушка. Ты ни кнежлика за неё не получишь! Сошлют вас с глаз долой. Все трое до Злыстной стороны не долетите, на подлёте тресните.
Арий ещё раз всмотрелся в картинку. Читай-камень так заманчиво блестел, как коробка с подарками. Неужели такая безделушка может остановить башни?
А как его вскрыть? не понял он.
Распечатать? заморгала отставная волшебница и всплеснула руками. Мой внук дурнее кошкомора. От неё надо немедля избавиться!
Она схватила скрижаль и, раздвинув шторки, закрутила ручку окна.
Нет! завопил Синдибум.
Ты прав, неожиданно согласилась бабушка и уселась за стол, прижимая читай-камень к груди. Будет только хуже. Сперва заткнём рот Конусмастеру. Беги и приведи его сюда. Остальное я устрою.
Арий нехотя встал.
Но
Темным-темно! рявкнула старая волшебница. Дененочные часы тикают. Беги быстрее! А скрижаль побудет у меня.
Синдибум насупился, но возражать не стал. Всё равно бесполезно. Он уже дошёл до двери, когда бабушка напутствовала: