Тли-у-ма, повторил за ней Артур.
Элиза протянула ему кусок банана.
Когда тебе к врачу?
Завтра, бросила Рейчел, уставившись в бумаги.
Так скоро?
Я им не перезвонила. А на следующий вопрос Элизы она ответила: Спешить некуда.
Элиза сосредоточила все свое внимание на Артуре, методично поглощавшем банан. Она училась не слишком остро реагировать на нарочитое спокойствие Рейчел. С тех пор как той поставили диагноз, у них так и повелось: Рейчел обрела невозмутимость фаталиста, Элиза же рвалась помогать и поддерживать. Это выматывало обеих. Элиза обсуждала с доктором Маршалл, как изменить сложившееся распределение ролей, но научиться игнорировать инстинкты было не так-то просто.
Я схожу с тобой. А Хэл заберет Артура.
Папа, сказал Артур.
Опять меня будут изучать. Эта штука похожа на адронный коллайдер. Суют тебя в трубу, просвечивают насквозь, а найти все равно ничего не могут.
Знаю, кивнула Элиза. Как ты себя чувствуешь?
Рейчел достала Артура из детского стульчика.
Со мной все в порядке. Она стукнулась с ним носами. Верно, эй?
Артур посмотрел на мать и повторил:
Муравей.
readkey;
Теперь Элиза ходила к Сондре Маршалл одна. Раз в неделю оставляла Артура и Рейчел валяться в обнимку на диване, садилась на велосипед и ехала к дому с дверью в торце. Каждый раз в ожидании, когда терапевт ей откроет, она смотрела на звонок с табличкой «Дом» и думала о Рейчел.
Как ваши дела? Доктор Маршалл уселась в свое кресло.
У Рейчел в понедельник заканчивается химия. Она совсем притихла. Но чувствует себя лучше.
А вы?
Я скучаю по ней.
Как это?
Она же умирает.
Элиза перевела взгляд на окно на противоположной стене кабинета. И вспомнила, как Рейчел наклонилась к нему, когда они впервые сюда пришли. Прижалась лбом к стеклу.
И это меняет то, что вы к ней чувствуете?
Все, что мы делали вместе, теперь в прошлом, ответила Элиза.
В каком смысле?
Ей недолго осталось. Может быть, год. И каждый прожитый день никогда не повторится.
Разве не у всех так? кивнула доктор Маршалл.
Да, но мы больше не можем позволить себе роскошь закрывать на это глаза.
Думаете, было бы лучше, если бы вы не знали?
Элиза пожала плечами.
Ведь нет какой-то другой версии Рейчел, которая не ходила бы к врачу или у которой не было бы опухоли.
Терапевт разгладила на коленях подол. Все ее платья были одного фасона, от недели к неделе менялась лишь расцветка. И только то первое, в «огурцах», она никогда больше не надевала. Оставалось гадать, есть ли в этом какой-то подспудный смысл.
Это то, чего бы вы хотели? Другую Рейчел?
Я бы хотела, чтобы ничего из этого не случалось.
То есть вы бы хотели стереть прошлое. Начиная с какого момента?
Элиза отвела глаза. Вопрос был с подвохом, но она знала, как ответить. Она бы начала с того дня, когда Рейчел впервые заговорила о муравьях. Сходила бы к дезинсектору и попросила его их вывести. Как ученый она, конечно, не думала, что это муравей спровоцировал у Рейчел рак. Но если бы он не встал между ними, они были бы свободны.
Элиза?
И к чему бы это их привело? Неужели сейчас перед ней маячило бы одинокое будущее? Нет, конечно, нет, Артур появился бы на свет в любом случае, вне зависимости от того, случился бы какой-то воображаемый укус насекомого или нет. Элиза потрясла головой, словно мысль о том, что в голове Рейчел живет муравей, что-то сделала и с ее собственной головой. Может, так и было. Не в физическом смысле, конечно, а в ином. В том, где таился ответ на вопрос, как все это взаимосвязано.
Не важно, ответила она. Мне нужно думать о ребенке. О сыне, которому предстоит расти без матери.
Да, это будет нелегко, согласилась доктор Маршалл. Но у него есть вы. А у вас есть Рейчел, чтобы помочь вам подготовиться. Это как раз то, чем вы можете заняться, вместе подготовить будущее, которого вы обе для него хотите.
Но я не хочу жить с призраком, возразила Элиза. Мне нужна Рейчел.
Сейчас Рейчел здесь, без малейшего промедления произнесла доктор Маршалл. А что насчет вас?
«Здесь, да не здесь», подумала Элиза.
end.
В тот вечер Элиза вернулась домой в начале десятого. Рейчел и Артур к тому времени уже спали. Она укрыла ножки сына одеялом и вышла в коридор.
Дверь в спальню была открыта, на ковре лежал луч света от ночника.