Двое человек видели, как вы поднимались в студию мужа, совершенно взбешенная, и слышали женский голос — злой голос — как раз перед выстрелом. Да и вы сами признали, что находились в комнате в момент смерти. Ну и как? Все еще смешно?
Элоизе казалось, что вокруг нее смыкается плотная сеть.
— Но люди не убивают друг друга всякий раз, когда у них вышла маленькая семейная ссора — даже если бы ваши слова были правдой. Убийство предполагает более сильный мотив, не так ли? Я же сказала, что обнаружила пропажу револьвера и бросилась в студию, надеясь поспеть вовремя и спасти его, разве нет?
Мюррей покачал головой:
— О, у меня есть этот самый «более сильный мотив» в наилучшем виде, миссис Элоиза Мори. Я нашел у вас в комнате стопочку страстных любовных писем за подписью «Джо». Некоторые из них, самые свеженькие, помечены вчерашним числом. И я узнал, что ваш муж был против развода. А еще я обнаружил, что он застраховал свою жизнь на кругленькую сумму и после его смерти вы получаете годовой доход в три-четыре тысячи. Так что мотивов предостаточно.
Элоиза отчаянно пыталась сохранить выражение лица спокойным — казалось, все зависит от этого, — но угрожающая сеть смыкалась, напоминая уже не сеть, а огромное душащее одеяло. Она на мгновение закрыла глаза, но это не спасало. В ней полыхал гнев. Элоиза вскочила и сверкнула глазами на три внимательных, спокойных, бесстрастных лица.
— Ну вы и дураки! — крикнула она. — Да вы...
Она вспомнила письмо, оставленное Дадли; письмо, которое сказало бы правду; — письмо, которое могло обелить ее во мгновение ока; письмо, которое она сама сожгла в камине.
Элоиза пошатнулась, слезы отчаяния подступили к безжалостным серым глазам. Сержант Мюррей привстал и подхватил ее, когда она упала в обморок.
