Из статьи Ирины Морозовой узнаю, что «в Калькутте, его, по распоряжению английских властей, арестовывают как большевистского агента и помещают на судно, идущее во Владивосток, который в то время находился в руках белого генерала Каппеля. Василию удаётся сбежать с парохода во время швартовки в Шанхае (Китай) Из Шанхая Ерошенко переезжает в Японию, но и японские власти отдают распоряжение о его депортации из страны. Доставленный во Владивосток, Ерошенко стремился как можно скорее перебраться в европейскую часть России. Но дальше пути не было. В районе станции Евгеньевка проходили передовые позиции отрядов Семёнова и Каппеля. За ними начиналась нейтральная полоса, где орудовали банды, нападавшие и на белых, и на красных. Тогда Ерошенко принял решение: уйти в Китай. Пересёк границу и по шпалам пошёл в Харбин, в который пришёл в июле 1921 года».
В эссе «Одна страничка из моей школьной жизни», написанном на языке эсперанто, Василий Ерошенко описывает визит в школу китайского дипломата Ли Хун-Чжана. Это эссе до сих пор рассматривают как модель отношений России и Востока в годы русских революций. Может, именно с этой школьной встречи с представителем Китая и зародилась у Ерошенко мечта совершить путешествие в Китай, незнакомую страну, притягивающую взоры многих?
Мечта, наконец-то, сбылась, но к тому времени путешественник уже устал душой от несостоявшихся планов. Ему одиноко в потоке незнакомых людей. Когда-то он не захотел остаться на родине, чтобы бессмысленно коротать свой век, но теперь он понимает, что и на Востоке не так легко достичь желаемых целей.
Вероятно, именно в этот период он создаёт книгу «Стон одинокой души», позже опубликованную в Китае. В ней есть строки:
«Устал я, и скоро в печальную землю
Уйду я на этом нерусском кладбище
И всё-таки сердцем недремлющем внемлю
Я брату родному, что сам меня ищет».
Рассказывают, что его услышал писатель и поэт, классик китайской литературы, Лу Синь и пригласил к себе домой в Пекин, став другом и братом. В это сейчас трудно поверить, но судьба свела двух талантливых людей в нужном месте и в нужный час. Позже поэт Василий Ерошенко станет героем его новеллы «Утиная комедия».
Писатель Лу Синь напишет о нём: «Жизнь человека, как падающая звезда, сверкнёт, промчится, оставляя недолгий след Ерошенко промелькнул, как звезда, и, может быть, я скоро забыл бы о нём, но сегодня мне попалась его книга Песнь предутренней зари, и мне захотелось раскрыть душу этого человека перед читателем». Лу Синь переводчик с эсперанто на китайский язык сборника произведений слепого писателя и поэта «Стон одинокой души» и «Сказки».
А в 1924-ом году, получив мандат Пекинской эсперанто Лиги, Василий Ерошенко уже участвует в XV Универсальном конгрессе эсперантистов в Германии, в городе Нюрнберг. Затем несколько месяцев проживает в Лейпциге. В Лейпцигском городском музее имеется портрет Василия Ерошенко работы художника Р. Рудольфа.
Рассматриваю портрет. На нём изображён молодой человек, напоминающий русских богатырей из баллад. Лицо круглое, волосы русые, кудрявые. Голова слегка опущена. Глаза прикрыты. Что знаю я об этом юноше сейчас? Что он незрячий поэт, что одарён музыкально, что изучил язык эсперанто, что кроме него владеет ещё одиннадцатью языками и среди них русский, английский, японский, французский, немецкий, бирманский и язык таи, что он пишет и публикует стихи, сказки, статьи и другие произведения на японском и эсперанто, что он изгнан из Англии, Японии и некоторых других стран за предполагаемую связь с русскими марксистами.
А ещё я знаю, что поэт, писатель, педагог и путешественник Василий Ерошенко, побывав в Англии, Франции, Японии, Таиланде, Бирме, Китае, Германии и в других странах, вернулся в Москву только в 1924-ом году членом Международного братства делегатов трёх конгрессов эсперантистов, основанного варшавским врачом Заменгофом. К этому времени он уже известен как японский поэт, о котором слагаются на Востоке легенды.
* * *
Недавно я узнала о существовании виртуальной конференции «Василий Ерошенко и его время». На одной из них удалось незримо присутствовать. Её участники анализировали стихотворение Ерошенко «Homarano/ Хомарано». Наряду с разговором об идейно-художественных особенностях произведения, речь зашла и о названии. Была высказана мысль, что слово «Homarano» парадоксально по своей структуре: «Homo = человек; homar = совокупность людей (человечество). Но автор добавляет еще один суффикс an homaran, чем едва ли не возвращает слову его первоначальное значение (часть чего-либо) в данном случае часть человечества».