Надо отметить, что сердечное отношение к корейскому народу и высокая оценка его моральных качеств были характерны для большинства русских путешественников в Корее. В то время как для многих западноевропейских и американских коллег было свойственно весьма пренебрежительное отношение к этому народу. Они считали его неполноценным, неспособным к прогрессу и самостоятельному существованию.
Во время путешествия по Корее писателем был также собран и обработан и фольклорный материал. Всего Гариным было записано до ста корейских сказок[1], легенд и мифов; из них сохранилось шестьдесят четыре, так как одна тетрадь с записями потерялась в пути.
До Н. Г. Гарина-Михайловского корейский фольклор в России был издан в ничтожном количестве: две сказки на русском языке в русских изданиях, семь сказок в английских изданиях.
9 июля 1898 гС петербургским курьерским поездом сегодня утром мы прибыли в Москву.
Сегодня же, с прямым сибирским поездом, мы выехали из Москвы.
Наш путь далекий: чрез всю Сибирь, чрез Корею и Маньчжурию до Порт-Артура. Оттуда чрез Шанхай, Японию, Сандвичевы острова, Сан-Франциско, Нью-Йорк, чрез Европу, обратно в Петербург.
Перед самым отъездом явилось предложение ознакомиться с производительностью мест между Владивостоком и Порт-Артуром. Я с величайшим удовольствием вместе с своими товарищами принял это попутное для меня предложение посетить Корею и Маньчжурию и посмотреть.
11 июляСегодня Самара.
Опять неурожай, и мне сообщают печальные подробности. В общем ожидается такой же, как и 91-й год.
Память о нем читаешь на испуганных лицах встречающихся крестьян.
Итоги урожая налицо: мелкорослые, чахоточные, занесенные пылью хлеба мелькают в окнах. Уже кое-где приступили к их уборке. Скоро кончится жатва, и потянется длинная пустая осень среди черных полей. Кончится осень, и белым саваном покроется земля. Там, за сугробами снега, исчезнут все эти испуганные крестьянские лица, будут сидеть там, в своих задымленных логовищах, в смраде и голоде, до тех дней, когда снова растворятся ворота мастерской, когда снова они, оголодалые, истощенные и изнуренные, с такой же скотиной, примутся опять за свое пустое дело.
«Пустое дело» слова теперешнего моего соседа, одного местного деятеля.
Он говорит, как заученный и в то же время намозоливший ему самому язык урок.
Мировые конкуренты сбили цены, в урожайный год хлеб не оправдывает больше расходов примитивного производства, а в голодный, в силу тех же примитивных условий, втридорога обходится доставляемый хлеб Все так ясно, и кто этого не знает? Мы теперь ведь всё знаем
С размаху останавливается поезд у станции, мой сосед озабоченно вскакивает, и, стоя у окна своего вагона, я уже вижу его сгорбленную фигуру на станционном дворе, у плетушки.
Дальше мчится поезд, и опять поля, изможденные, чахлые, как больной в последнем градусе чахотки.
13 июляВ окне вагона Уфимская губерния, с ее грандиозными работами Уфа-Златоустовской железной дороги, с ее башкирами, лесами и железными заводами.
Как змея извивается поезд, и с высоты обрывов открывается беспредельная даль долин Белой, Уфы, Сима, Юрезани с панорамой синеватой мглой покрытых, лесистых, вечнозеленых гор Урала.
В этой мглистой синеве щемящий и захватывающий простор, покой и тишина. В этих таинственных лесных дебрях, в сумрачной тьме их, прячется фанатик отшельник, бродяжка, прятался прежде делатель фальшивых денег.
И здесь и в Сибири эти запрятанные в дебрях делатели фальшивых денег положили основание многим крупным состояниям, получая сами в награду всегда смерть, от ножа ли, от удара ли топором сзади, или во сне, а то дверь одинокой кельи, мастерская несчастного мастера, подопрут снаружи, обложат келью соломой и зажгут солому.
О, какой перекос! О, как страшно! А смотрите, смотрите, совсем нависла та гора: вот-вот полетят оттуда камни Ничего хуже этой дороги я не знаю А вот на ровном месте зачем понадобились все эти извороты мошенничество очевидное, чтоб больше верст вышло Ведь они, все эти инженеры, как-то от версты у них: чем больше верст понимаете? Ужасно, ужасно
Но, помилуйте, это образцовая дорога. Поразительная техника, смелость приемов.
Вы, вероятно, тоже инженер?
Д-да.
Веселый смех.
Поезд гулко мчится, и притихли навек загадочными сфинксами залегшие здесь насыпи-гиганты, темные, как колодцы, выемки, мосты и отводы рек Смирялись камнем и цементом окованные реки, не рвутся больше и только тихо плачут там, внизу, о былой свободе.