Взявшись за какую-то работу, он то и дело украдкой поглядывал в их сторону, чтобы понять, понравился Ферру его подарок или нет. Но та даже не прикоснулась к маленькому свертку, и Тенар самой пришлось развернуть его. Внутри лежала прелестная фигурка дельфина величиной с ее большой палец, вырезанная из кости.
– Он будет жить в травяном мешочке, – сказала Тенар, – вместе с остальным костяным народцем.
Девочка слегка оживилась и, достав мешочек, положила туда дельфина. Но Тенар пришлось самой благодарить застенчивого матроса, Ферру не вымолвила ни слова и даже не взглянула на него. Вскоре она попросилась обратно в каюту. Тенар отвела ее туда и оставила в компании костяных человечков и животных.
«Как легко, – подумала она, охваченная гневом, – Хэнди забрал у нее теплое солнце, парусник, Короля и само детство, и как трудно будет вернуть их ей обратно! Целый год я мало-помалу возвращала Ферру к жизни, а Хэнди одним прикосновением свел на нет весь мой труд. Но что это дало лично ему... какова его корысть? А, может, он состоит на службе у... хаоса, пустоты?»
Она присоединилась к стоящим на мостике Королю и магу. Солнце ослепительно сияло на безоблачном небе, и корабль словно парил в океане света, что напомнило Тенар тот ее сон, где она летала вместе с драконами.
– Леди Тенар, – сказал Король. – Я не буду передавать с вами послание моему другу, поскольку, как мне кажется, это доставит неудобство вам и свяжет руки ему. Я этого не хочу. Меня коронуют через месяц. Если именно его руки возложат на меня венец, то лучшего начала своего правления я не мог бы и желать. Но будет он там или нет, я все равно всем обязан ему. Он сделал меня Королем. Я никогда этого не забуду.
– Я знаю, что ты не забудешь, – с теплотой в голосе сказала Тенар. Он был предельно серьезен, скованный высотой своего положения, и в то же время так пылок и уязвим в своей искренности и душевной чистоте. Она тянулась к нему всем своим существом. Он думал, что познал боль, но ему еще не раз придется испытать ее за свою жизнь, сохранив все до мельчайших подробностей в глубинах своей памяти.
Причина крылась в том, что он не шел, подобно Хэнди, по пути наименьшего сопротивления.
– Я охотно передам послание, – сказала она. – Это нисколько меня не затруднит. Все, что вы скажете, будет передано ему слово в слово.
Мастер Ветров усмехнулся и сказал:
– Так было всегда. Ничто не могло поставить его в тупик.
– Вы знакомы с ним давно?
– Даже дольше, чем вы, миледи. Я учил его, – ответил маг. – Всему, что знал сам... Как вам известно, он явился в Школу на Рокке совсем еще мальчишкой с письмом Огиона в руке, в котором тот сообщал нам, что этот парень обладает огромной силой. Но когда я в первый раз посадил его в лодку и научил заговаривать ветер, он поднял целый шторм. Тут я понял, с кем имею дело. Я подумал тогда: «Или он утонет прежде, чем ему минет шестнадцать, или он станет Верховным Магом, прежде чем ему минет сорок...» А может, память подводит меня, и я ни о чем таком в то время не думал.
– Он все еще Верховный Маг? – спросила Тенар. Вопрос был довольно глупый, а если судить по наступившему вслед за ним гробовому молчанию, он еще и задел за живое.
Наконец маг ответил, тщательно подбирая слова:
– На Рокке нет сейчас Верховного Мага.
Тенар не осмелилась уточнить, что он имел в виду.
– Мне кажется, – сказал Король, – что человек, восстановивший Руну Мира, имеет право войти в любую структуру власти этого королевства. Разве вы не такого же мнения?
Маг помедлил и затем с некоторым трудом выдавил из себя:
– Конечно.
Король ждал, но тот ничего не добавил к сказанному.
Лебаннен устремил взгляд на сверкавшую на солнце водную гладь и заговорил так, будто рассказывал предание:
– Когда мы с ним прилетели на Рокк с Селидора верхом на драконе...