Сержант крестоносцев тоже называл Джоли девкой, а потом…
– Ну‑ну, малый, я совсем не хотела тебя обидеть, – засуетилась старуха.
– Я только…
Пэрри догадался, что все его страшные воспоминания отразились на его лице.
– Моя… моя жена…
– А я‑то старая еще лезу со своими шуточками… Прости уж, сынок!
– Ее хотели изнасиловать, а когда я попытался спасти, закололи… В округе она была самой красивой – золотистые, как мед, волосы, глаза словно два турмалина, и…
– Это же госпожа Джоли! – воскликнула хозяйка. – Та, что вышла замуж за сына Колдуна!
– Да, это она… – удивился Пэрри.
– А ты, значит, и есть его сынок! – торжественно заключила старуха. – Ты выбрал себе в жены крепостную и сделал из нее настоящую красавицу. Вот и познакомились!
– Теперь вы знаете, кто я, – уныло отозвался Пэрри. – Жалеете о том, что меня выручили?
– Наоборот, я очень рада! В колдовство я не впутываюсь, но твой отец – хороший человек.
– Он тоже погиб.
– Еще бы – Колдун был первым, кого они обязательно убили бы, а потом уж
– тебя. Из‑за него в этих местах держалась хорошая погода и у нас – так же как и в вашей деревне – не погибал урожай. Сроду не слышала, чтобы он навредил кому‑нибудь из крестьян.
– Крестьяне – тоже люди.
– Если бы господа так думали!.. Я отдала своему лучшие годы жизни, тряслась над его детьми, как над родными. Верила, что, когда они вырастут, отблагодарят меня… Вместо этого он выдал меня замуж за крепостного и забыл, а его взрослые дети ни разу даже не заглянули. Хорошо еще, что мой муж оказался хорошим человеком.
Пэрри подумал о том, что, выдав замуж за хорошего человека, помещик, вероятно, и выразил ей свою благодарность за верную службу. Однако рассуждать об этом сейчас не имело смысла.
– Затем на мужа напала лихорадка, – продолжала хозяйка. – Денно и нощно я молилась за него, извела последние монеты, чтобы поставить свечки Спасителю. Но Господь забрал моего мужа к себе, я осталась одна‑одинешенька, а впереди зима…
Значит, она все‑таки христианка, из обиженных. Поэтому и не побоялась побожиться.
– Похоже, Господь отвернулся от Южной Франции – криво усмехнувшись, молвила старуха. – А этот их крестовый поход – просто дерьмо вонючее. В погоне за альбигойцами, которые никому не сделали ничего дурного, эти святоши оставляют после себя разоренные деревни. По мне, так сидели бы уж лучше по домам!
– Не спорю! – горячо подхватил Пэрри.
– Увидев тебя, я сразу сообразила – раз ты не угоден крестоносцам, значит, я на твоей стороне. Уж я‑то знаю, что значит потерять родного человека. Я всем, чем смогу, помогу тебе. Колдун.
– Вы уже помогли мне прежде, чем узнали, кто я, – заметил он.
– Кто ты такой, я действительно не знала, но о многом догадывалась.
– Не беспокойтесь, я сумею вас хорошенько отблагодарить.
– Все, что я хочу, так это припасти дровишек посуше. У меня и так ломит кости, а зимой станет совсем невмоготу.
– Я заготовлю вам дров, – пообещал Пэрри. – Но вы ведь знаете, я могу воспользоваться магией. Так что если вам еще что‑нибудь надо…
Старуха кивнула:
– Ладно, я подумаю. Сейчас уже поздно, и ты устал. Ложись спать, а утром видно будет.
Пэрри охотно согласился. Старуха принесла ему охапку свежей соломы и, расстелив ее возле другой стены, улеглась на свою старую постель.