– Покружишь немного – возвращайся. Ты у меня в долгу!
– Договорились!
Пэрри выскочил из дома. Догадавшись, что чужие башмаки могут сбить собак со следа, он снял и прихватил их с собой. Затем, не привлекая к себе особого внимания, юноша быстро прошел через всю деревню – оборванцы бродили по дорогам и раньше, что уж говорить о голодном военном времени…
Лай собак приближался. Оставив деревню позади, Пэрри направился в расположенный слева от нее лесок. Затем, сделав крюк, добрался до дороги, по которой вошел в деревню, и, обувшись, обогнул деревню с другой стороны.
Вскоре юноша услышал, как, добравшись до деревни, собаки взяли его старый след. Он усмехнулся – теперь, покружив немного, они окончательно запутаются, и солдаты решат, будто, превратившись в птицу, колдун улетел. Ведь от него ожидают очередного волшебства, а не такой незатейливой уловки. К тому же Пэрри слишком устал, чтобы снова летать, и с удовольствием предпочел бы воспользоваться гостеприимством своей хозяйки.
Он подошел к ее домику и постучался.
– Входи! – отозвалась старуха. – Они еще вернутся.
Пэрри вошел в дом.
– Спрячься‑ка под соломой, – предложила она. – И отсидись пока там.
Юноша послушался. Теперь он не видел, что происходит снаружи. Если его преследователи вернутся в дом и хозяйка выдаст своего постояльца, ему несдобровать… Впрочем, какой ей смысл? Ведь он еще не расплатился за одежду.
Солдаты не заставили себя долго ждать. Пэрри услышал, как они подошли к дому.
– Уберите собак! – пронзительно заверещала хозяйка. – Они перепугают мне овец!
Из‑за двери ответили, но Пэрри не разобрал, что именно.
Затем снова послышался женский голос:
– Конечно, его здесь нет! Зачем мне вас обманывать? Пусть меня покарает Господь, если я вру.
«Вот так старуха! Откровенно лжет и даже не боится прогневать Бога!» – подумал Пэрри. При этом, прежде чем пустить незнакомца в дом, она сначала удостоверилась, христианин ли он…
Ее горячие заверения, по‑видимому, убедили солдат – Пэрри услышал, как они поскакали прочь. Подождав немного под дверью, хозяйка вернулась в комнату.
– Все в порядке, парень, уехали, – сообщила она. – Теперь выходи и рассказывай, зачем это ты им так сильно понадобился.
Пэрри вылез из своего укрытия и стряхнул с себя солому.
– Вам пришлось из‑за меня солгать, – заметил он.
– Честность не про нас, – ответила старуха. – А вот ты, сдается мне, не из крепостных. Для тебя честное слово кое‑что значит.
– Почему вы так решили?
– Не один год я присматривала за хозяйскими детьми, и на таких, как ты, глаз у меня наметан.
Пэрри состроил удивленную гримасу, вспомнив, что стоял перед старухой совершенно голый.
– У тебя нет мозолей, ты слишком чистый для простого крестьянина и держишься совсем не так, как рабы. Да и по разговору сразу видно ученого человека. К тому же за тобой охотятся, а кому нужен чей‑то раб? Обычно ловят тех, кто опасен – господ или их приближенных. Честью дорожат одни богатые. Когда ты сдержал слово и вернулся, я сразу смекнула, что ты не из слуг.
– Возможно, мне просто понадобилось где‑нибудь переночевать.
– И ты выбрал мою лачугу! И старую каргу в придачу. – Она отвратительно захихикала. – Нет, уж если бы тебе был нужен просто ночлег, ты пошел бы прямиком на постоялый двор и затащил с собой в постель какую‑нибудь девку.
Пэрри выдавил улыбку:
– Если бы у меня были деньги. – Однако слово «девка» снова заставило его о многом вспомнить – улыбка тут же погасла.