Оно учит смирять гордыню и исполнять волю другого человека взамен своей, например, старца своего. Тот, кто сему обучится, смирив гордыню и подчинив ум, тот и Бога Волю взамен своей принимать сможет!
Коли свят старец или хоть разумен то велика от того польза! Но даже если и не мудр наставник, а лишь тиранит послушника, свою власть выказывая, и то послушание многому научить может.
Старец Николай улыбнулся своим воспоминаниям:
Было со мной такое испытание от Господа, через которое начал смиренномудрие обретать.
Назидал меня, да поручения давал противоречащие здравому смыслу наставник мой первый, к коему я на начальное время своей жизни в монастыре иноком приставлен был для услужения нуждам его. А я тогда только-только в монастырь пришёл, и всё мне внове было. Да и книг мудрых не много тогда ещё прочитал
А «наставник» сей мой, словно выживший из ума, в гневе брызгая слюной на меня, часто набрасывался с криками, а то и побить мог, если я слово несогласия молвить пытался Заставлял он делать работу вовсе бессмысленную
Я поначалу весь горел от возмущения Как же быть не знал Ослушаться боялся, ибо за то из монастыря бы изгнан был. А то мне страшнее смерти казалось, ибо думал я, что этим и от Бога отлучён буду во веки вечные.
А понять то, как никому не нужный труд совершать, время и силы на то тратить вместо того, чтобы пользу братии и монастырю приносить или в молитвах время проводить никак не мог Да-а
Через силу преодолевая возмущение ума и утомление плоти, я то исполнял
Сейчас то смешно мне вспоминать А тогда тяжко пришлось!
Это я не к тому тебе говорю, что в смирении глупости совершать надобно! За глупое следование воле начальников духовных, приказывающих подчиняться им, очень много зла в мире этом совершается. Различение нужно! Иначе становятся такие, «оставившие свою волю», фанатиками, которые могут «за веру» убивать, на кострах сжигать и в том подвиг свой духовный видеть
Тебе неразумие такое не грозит, а вот смирения в тебе недостаёт.
Мне всё это понимать долго пришлось
Потом именно мудрый старец в монастыре появился и от наставника того меня освободил. Теплоту в сердце стал учить ощущать, ум в сердце погружать. Научил он меня, как к Богу душой и мыслями устремляться, как по смирению нашему Бог всё приходящее в жизнь нашу изменять может. Ибо, если видит Бог смирение, а не гордыню, то открывается благодать Божия!
Но в жизни монашеской, даже когда разумен старец, то не всегда по нраву послушнику труд бывает Ты вот когда нежелание да противление в себе к работе по хозяйству одолеешь, то в радость труд станет! И молитва в помощь будет, силой наполнит!
И точно! Чем более проникался Алексей наставлениями старца, тем проще всё становилось. Порой словно пело сердце, когда пилил и строгал доски для ремонта церкви, или когда сено косил, огород копал, дрова колол
И молитвы иными иногда становились. Будто всё те же слова, но они словно песня души к Богу возносятся! И будто Бог рядом! Правда, не всегда так получалось, но всё чаще Присутствие Божие незримое окутывало Любовью и Покоем!
Всё чаще молитва, творимая в сердце, словно оживала!
Однажды зимним морозным днём тишина звенящая заполнила пространство и Алексей увидел Свет Сияющий!
Какое это было чудо!
Тишина была наполнена Присутствием Божиим Живым. В этом нельзя уже было усомниться!
Но это продолжалось не долго. И вновь сие состояние вернуть Алексей не сумел, как ни пытался.
Рассказал Алексей старцу про то.
А старец Николай ему в ответ говорит:
Прикосновения Святого Духа чудесные изменяют нас, но не сразу и не навсегда Вот мне десять лет нужно было трудиться, чтобы испытать сие. А ты вот и два года не прошло, как тишину и теплоту сердечную познал! Вот и благодари Господа за Милость сию!
Благодарная душа легко в смиренном состоянии пребывает! Гордому же смирение тяжко даётся!
Благодари Бога за всё! Через то спасение от гордости и смирение обретать станешь!
Глава четвёртая: Староверы
Однажды в скит пришла женщина с тремя малыми детьми. Измождённая, с глазами полными отчаяния и страха, она едва держалась на ногах от усталости. Одного младенца, привязанного к груди платком, она придерживала руками, двое других детей мальчик и девочка лет 67, сами цеплялись за её одежды.