– Вы слышали, что я сказала.
– Кто он такой?
Теперь головой покачала она.
– Ладно, а что собой представляет Сосия?
Она снова покачала головой.
– Я же не смогу помочь вам, Дженна...
– А я и не прошу, чтобы мне помогали.
– Ну что ж... – Я поднялся, подошел к телефону, включил его в сеть и начал набирать номер.
– Куда вы звоните? – спросила она.
– Клиенту. Сможете с ним поговорить. Я свое дело сделал.
– Погодите.
– Стерлинга Малкерна, пожалуйста.
Электронный голос на том конце только начал сообщать мне точное время, когда Дженна снова вырвала штекер из розетки. Я обернулся и посмотрел на нее:
– Ну и что? Я ведь могу оставить вас здесь, пойти на улицу и позвонить из первого попавшегося автомата.
– А что, если...
– Что «если»? – перебил я. – Дорогая моя, вы вправду полагаете, что я не найду более увлекательного занятия, чем торчать тут с вами? У вас на руках карты? Откройте их.
– Какого рода документы вы хотите найти?
Нимало не покривив душой, я ответил:
– Материалы к готовящемуся законопроекту.
– Да ну? В этом случае, мистер Кензи, вас обманули. То, что есть у меня, не имеет никакого отношения к законопроектам, к политике и вообще к нашему сенату.
В этом городе все имеет отношение к политике, но я предпочел не уточнять.
– А к чему они... ладно, черт с ними! Что у вас за бумаги, мисс Анджелайн?
– Я храню их в сейфе в Бостоне. Если хотите знать, что именно там лежит, вам завтра придется съездить туда к открытию. Вот тогда мы и поймем, из чего вы сделаны.
– С какой это стати мне с вами ехать в Бостон? Вот возьму и позвоню своему клиенту прямо сейчас...
– Я разбираюсь в людях, мистер Кензи. Я бедная негритянка, иными талантами не блистаю, но этот – при мне. А вы... Вам, может, и не претит становиться чьей‑то ищейкой, но в мальчики на побегушках вы явно не годитесь.
– Ты рехнулся окончательно? – свистящим шепотом осведомилась Энджи. Мы с ней сидели у окна, глядя на улицу. Дженна и Симона были на кухне, где шел, вероятно, точно такой же разговор.
– Не нравится идея?
– Нет, не нравится.
– Плюс‑минус двенадцать часов погоды не делают.
– Какую чушь ты несешь, Патрик! Нас наняли найти ее и сообщить Малкерну. Отлично. Мы нашли ее. Теперь остается позвонить и ехать домой.
– Не думаю.
– Ах, ты не думаешь?! – прошипела она. – А тебе не приходило в голову, что у меня тоже есть право голоса?! Мы равноправные партнеры.
– Я знаю...
– Что‑то не похоже! У меня тоже есть лицензия, ты что, забыл об этом? Да, это ты основал наше агентство, но в этом улье есть капля и моего меда! В меня стреляли, меня били, я сутками не смыкала глаз, когда надо было выследить подозреваемого.
Я буквально вытрясла из окружного прокурор решение возбудить обвинение против Бобби Ройса. Так что у меня тоже есть право голоса.
– И что же говорит твой голос?
– Что это идиотская затея. Что мы должны выполнить заказ и ехать домой.
– А я тебе на это скажу... – начал я и осекся. – А я тебя прошу довериться мне и дать мне время до утра. Черт возьми, Энджи, нам все равно придется ждать. Ты считаешь, что Малкерн вскочит посреди ночи с кровати и помчится в Уикхэм? Сомневаюсь.
Она призадумалась над моими словами. Ее оливковая кожа в слабом свете лампочки казалась почти кофейной, пухлые губы плотно сжались.