Вольно, господин юнкер. Ротный махнул рукой. Пройдемте за мной. К вам посетитель.
Глава 7
Вот ты какой господин юнкер.
Андрей Георгиевич стоял в коридоре, подпирая стену могучей спиной, но когда мы вышли из столовой шагнул навстречу. Ротный тут же кивнул ему, развернулся на каблуках и молча удалился. Эти двое явно понимали друг друга без лишних слов, хоть один уже давно покинул полк, а второй и вовсе расстался с военной формой много лет назад.
Вполне возможно, Андрею Георгиевичу даже не пришлось ссылаться на деда, чтобы встретиться со мной, хватило и собственного авторитета и звания. Штабс-капитан гвардии едва ли мог отказать в просьбе полковнику даже если тот уже давно не носил погон.
Здравствуйте проговорил я, протягивая ладонь. Вот уж не думал
Да чего ты тут разводишь. Андрей Георгиевич вдруг обнял меня и хлопнул по спине огромной ручищей. Еще бы по уставу обратился Всего четыре дня тут, а поди уже забыл старика?
Мы действительно не встречались уже неделю или даже две. Сначала Андрей Георгиевич куда-то исчез из Елизаветино, а потом и я перебрался в дом на Мойке поближе к училищу. Обсудить мое зачисление в юнкера мы, конечно же, успели, но в форме он меня еще не видел.
И это, видимо, и растрогало старого безопасника. Да так, что я заметил в его единственном глазу что-то отдаленно похожее на слезу.
Вас забудешь, Андрей Георгиевич. Я осторожно вывернулся из медвежьей хватки. Да и прошло-то всего Только вчера под ночь заселили.
И как тебе? С сослуживцами общий язык нашел? спросил безопасник.
И вдруг хлопнул себя по лбу.
Тьфу ты Совсем уже без памяти стал, старый. Андрей Георгиевич взял меня под руку и потянул к лестнице. Пойдем! По пути как раз все и расскажешь.
Как пойдем? не понял я. Так мне сейчас же в классы, на занятия, до сигнала
Отставить классы. Андрей Георгиевич неторопливо зашагал по коридору. Дед сказал тебя в Елизаветино отвезти. До вечера, стало быть.
Ничего себе.
А как же ротный? Я на всякий случай даже оглянулся. Симонов
Ротный в курсе. Я передал ему дедушкину просьбу, отозвался Андрей Георгиевич. Так что на сегодня ты от занятий освобождаешься. Идем.
Такая вот просьба. И попробуй, что называется, откажи. Я представления не имел, зачем вдруг понадобился деду в родовом гнезде Горчаковых. В конце концов, с упрямого старца бы сталось забрать меня домой из чистой вредности. Государыня императрица могла убедить его зачислить меня в военное училище но не держать меня там все три курса как полагается.
Нет, едва ли слишком уж дед сам напирал на то, что немного дисциплины нерадивому отпрыску рода Горчаковых не повредит. И я еду домой только до вечера. А значит
Пока мы спускались по лестнице, Андрей Георгиевич молчал видимо, чтобы дать мне достаточно времени переварить занятную новость. Заговорил он, только когда я спросил, что деду вообще от меня понадобилось. И было ли оно действительно настолько важным, чтобы прогулять первый же учебный день.
Чего не знаю того не знаю, Саня, честно признался Андрей Георгиевич. Сказано было только тебя домой привезти. В целости и сохранности.
Я снова погрузился в раздумья и безопасник мне не мешал. Прошел к выходу на первом этаже, кивнул дежурному офицеру видимо, того уже предупредили, что один из воспитанников не вернется до вечера, спустился по ступенькам и направился к машине.
Той самой двадцать третьей «Волге», которую я искалечил о поребрик на набережной у дома. Машина избавилась от вмятин и царапин слева и обзавелась новым лобовым стеклом вместо того, что я высадил Булавой. Обрела прежний вид и даже будто заблестела еще ярче. Ее можно было починить, просто заменив сломанные детали новыми в отличие от несовершенного и хрупкого человеческого тела.
За разбитую «Волгу» Андрей Георгиевич мне так ничего и не сказал.
За руль я проситься не стал, хотя скорость помогла бы разогнать некстати накатившие воспоминания. Уселся на пассажирское кресло, закрыл дверцу, щелкнул ремнем безопасности и молчал, пока не заговорил Андрей Георгиевич.
Ну, ты хоть расскажи, начал он, как тебе жизнь служивая?
Я рассказал. Почти все умолчав только о драке с его сиятельством князем Куракиным. На серьезную угрозу моей драгоценной персоне четверо зарвавшихся второкурсников никак не тянули, а если узнает дед можно ожидать чего угодно. Да и сам Андрей Георгиевич вряд ли стал бы хвалить меня за безобразие.