Нет, студент. Резерв это неотъемлемая часть надёжности при создании любого продукта творения. Даже во Вселенной.
Ермаков замолчал и, сосредоточившись, приступил к работе. Умолк и Иван. С большой осторожностью он двинулся к зеву загадочной шахты. Минут десять стояла тишина. Потом из глубины грота блеснул луч фонаря и раздался голос Шишкина:
Глубину шахты определить не удаётся. Она не вертикальна, ствол уходит вглубь под углом к горизонту порядка шестидесяти семидесяти градусов.
Он подошёл к Ермакову, остановился в метре от него.
Ничего необычного не заметил? спросил Егор.
Вроде, нет, а что?
Так, ничего. Сейчас для нас важна любая деталь, бросившаяся в глаза. Ермаков вновь умолк и впился глазами в маленький экран прибора.
Погоди, студент, кажется, не всё здесь так обыденно, как представилось нам на первый взгляд, взволнованно произнёс он, спустя несколько минут.
Прибор зафиксировал что-то аномальное? встрепенулся Иван от любопытства.
Мне кажется, я уловил дыхание Земли сказал Ермаков, не отрывая взгляда от осциллографа.
Что ты сказал? Дыхание Земли?
Да. Именно так. Из глубин по каналу идут высокочастотные излучения переменной мощности. Амплитуда волны с течением времени плавно снижается и стремится к нулю, потом опять возрастает.
Словно вдох и выдох, сделал сравнение Иван. Если это так, нужно определить периодичность.
В правильном направлении мыслишь, студент. Для подтверждения догадки нам потребуется некоторое время. Ермаков нажал на кнопку переговорного устройства, вызвал на связь Корчёмкина.
Миша, мы обнаружили тоннель и обследовали его, но вынуждены задержаться, нужно выполнить замеры некоторых параметров во времени, произнёс он в маленький микрофон, закреплённый у подбородка.
Понял, послышалось в ответ. У вас всё в порядке?
Полный нормалёк, Миша. Не беспокойся.
Хорошо. Работайте. Конец связи.
Иван, обратился Ермаков к Шишкину. Достань анеморумбометр и замерь скорость движения воздуха в шахте и его направление. Что-то подсказывает мне, что здесь есть тоже аномалия.
Сейчас займусь, командир, охотно согласился Иван.
Замеры велись в течение полутора часов. Выяснилось, что излучение принимает нулевое значение каждые четверть часа, причём, происходит это с точностью до секунды. Потом амплитуда вновь начинает расти и достигает максимума ровно через семь с половиной минут. Такая цикличность ни разу не нарушилась в течение полуторачасового периода измерений. Любопытное открытие сделал и Иван. Он обнаружил, что скорость движения воздуха на выходе из шахты также была не постоянной. Её величина менялась синхронно колебаниям амплитуды электромагнитных излучений! Движение воздуха шло из шахты, опрокидывание потока зафиксировано не было.
Всё, Иван, уходим, скомандовал Ермаков. Здесь нам больше делать нечего.
Да, надо спешить. Скоро начнёт смеркаться, а нам ещё предстоит обнимать волчий клык.
Миша, мы закончили работу, возвращаемся, сообщил Ермаков по рации.
Понял, Егор. Жду. Будьте осторожны. Конец связи.
Исследователи сложили приборы, надели ранцы на плечи и отправились в обратный путь.
Солнце спряталось в тайге как раз в тот момент, когда Ермаков и Шишкин ступили на ровную поверхность у основания отвесной скалы.
С возвращением, скалолазы, радостным голосом поприветствовал Корчёмкин друзей. Какие сведения вам удалось раздобыть?
Информации достаточно, чтобы заняться скрупулёзным анализом и поразмышлять, устало сообщил Ермаков. Главное, теперь у нас есть все основания полагать, что мы стоим на правильном пути.
Учёные вернулись в лагерь. Корчёмкин и Шишкин занялись ужином. Ермаков ещё раз просмотрел показания всех приборов.
Через полчаса все трое сидели за столом, уминая горячую гречневую кашу.
Ну, рассказывай, Егор Васильевич, что нам предстоит делать завтра? обратился Корчёмкин к Ермакову.
Я думаю, вы и без меня уже поставили задачу на завтра, Ермаков поочерёдно посмотрел на лица своих коллег.
Будем искать другой вход? спросил Иван.
Конечно, иного варианта у нас нет. Не вязать же верёвки для спуска в шахту на километровую глубину.
А если мы его не обнаружим? Что, если в районе этой горы его просто не существует? сделал предположение Корчёмкин. Будем сворачивать экспедицию?