Сквер с пешеходными дорожками тянулся и уходил вглубь, заканчиваясь у самого ограждения. Здесь всюду разрослась мелколистная липа, посреди которой в тенистом местечке между деревцами стояло несколько скамеек, где люди могли отдохнуть от изнуряющего солнцепека.
Пока я с удовольствием любовался убранством цветников мне точно молния пришло озарение, что в этой обители мне непременно понравится. Все здесь казалось очень близким по внешней обстановке, по своему благотворному воздействию на меня. А отец Димитрий по своей сути предстал передо мной очень добродушным человеком, который с неподдельной искренностью захотел принять меня и приютить. Я чувствовал, что от него исходит то самое средоточие духовной глубины. Возвышенность его мысли проявлялась очень отчетливо в интонациях его голоса и в спокойном взгляде на людей. Это очень привлекло меня в нем. Я захотел узнать этого человека поближе, так как всегда искал подобные качества в людях, но редко когда встречал.
С такими размышлениями я подошел ближе к клумбе с благоухающими цветами. Тут же я заметил, как возле меня залетала надоедливая пчела. В конце концов, она села мне на плечо и начала нагло ползать по нему. Так как я никогда не любил подобных насекомых, то в этот момент мне сильно захотелось выкрикнуть острое словцо, чтобы спугнуть насекомое. Но я вспомнил, в каком месте нахожусь, и поэтому просто замахал размашисто рукой, чтобы отогнать вредную пчелу. Несмотря на мое отчаянное сопротивление она продолжала кружиться возле меня, так, что мне пришлось ретироваться, резко отпрыгнув от нее в сторону. Пока я так безуспешно метался, пытаясь избавиться от насекомого, то не заметил, как из главного храма вышли два инока. Они проходили недалеко от меня, и увидев их, я сразу же попытался успокоиться, чтобы не привлекать внимания и не вызывать у них отрицательного впечатления о себе. Они не обратили внимание на меня, и, пройдя мимо, сели на скамейку в сквере.
Дурные чувства снова одолели меня в тот момент, когда я наблюдал за ними и смотрел на их одеяние. Один из них был моложе и являлся послушником, так как на нем был надет только подрясник. Второй инок был с камилавкой на голове, уборе похожем на клобук, только без покрывала.
К моему огорчению они вызвали у меня те же тревожные чувства, как и игумен. Их черное мрачное одеяние навязывало мне смутное представление о траурности происходящего. Я убеждал себя, что это просто глупость чураться этой одежды и видеть в ней нечто нехорошее. Но ничего поделать с собой я не мог.
Сидя на скамейке, они с оживленностью вели дискуссию. Невероятное любопытство овладело мной. Я захотел незаметно подкрасться к ним, чтобы подслушать, о чем же они разговаривают. Это казалось так же нелепой затеей, но в то же время я хотел больше узнать, чем же живут здесь люди, о чем они говорят в такой непринужденной беседе между собой. Так или иначе, я обошел стороной место, где они сидели. С укоряющими мыслями, что подслушиваю я незаметно подошел к ним с тыла, делая вид, что осматриваю достопримечательности монастыря.
Да. Есть такие иноки. Есть Захар. Так было всегда и во все времена, продолжал речь, насупившийся монах в камилавке, которому было лет сорок.
Иные могут видеть подвиг духовный только в таком умном делании, отвечал звонким высоким голосом молодой послушник Захар. Почему для них самое важное это умное делание молитвы Иисусовой, как механическое повторение молитвенных слов? Ведь главное тут это всем своим существом, всем сердцем погрузиться в молитву. Как по пословице. Семь раз отмерь, один раз отрежь.
К Богу приходят разными путями Захар, наставнически продолжал монах в камилавке. И по характеру есть люди разные и по способностям. Не нужно быть тебе таким радикальным. Нужно стараться каждого понять во всем его своенравии. Так как бывают люди покладистого нрава, а кто-то, наоборот, слишком твердого характера. А есть монахи, кто подходят к молитве Иисусовой больше таким способом, но и они тоже не лишены стремления к покаянию. У каждого свой подход.
Но таким образом прийти к покаянию очень сложно отец Александр. Ведь это оказывается на деле все слишком
Тут я не выдержал и быстро отошел. Словно подросток я подслушивал этот разговор, и теперь мне было стыдно за свое ребячество. Подслушивание в этой ситуации выставило меня полным дураком.
В спешке я направился к игуменскому корпусу, чтобы встретиться с отцом Димитрием и разузнать у него в подробностях обо всех деталях моего пребывания здесь.