— Не могли бы мы позвонить сенатору?
Эриксон покачал головой:
— Думаю, он сейчас на каком-то банкете.
Это означало, что Хоуп будет вынуждена оставаться в участке, пока мы не вернемся в Вашингтон. Но почему она на меня так посмотрела? В чем она меня подозревает?
Мы с Эриксоном сели в мой автомобиль.
— Вы торопитесь? — спросил я у него.
— Нет. Что вы задумали?
— Съездить к Торгесену. Хочу нанести ему визит.
— Зачем?
— Брат этой девушки в предвариловке. Его послали отыскать какие-то бумаги, хранившиеся у Торгесена. Сенатору они могли бы пригодиться, если, конечно, их уже не взяли оттуда. Черт побери, сенатор отдал бы за них свою правую руку!
— Я с вами, — сказал Эриксон.
Я нажал на стартер.
К тому времени как мы добрались до большой усадьбы Нелса Торгесена в колониальном стиле, уже стемнело. Огромный белый дом тоже погрузился в темноту. Я припарковался перед домом, и мы на всякий случай обошли его кругом, прежде чем войти внутрь. Полицейские машины уехали. Большая комната со стеклянными дверями, где был убит Таунсенд Хольт, находилась в тыльной части дома. Я надел перчатку и выдавил стекло в одной из ячеек возле дверной ручки, затем просунул руку в отверстие и открыл замок изнутри.
Мы с Эриксоном вошли в дом. Я пошарил по стене и нащупал выключатель. В этот момент у фасада дома остановился какой-то автомобиль. Эриксон, стоявший рядом со мной, напрягся.
— Господи, что теперь будет? — выдохнул он.
Мы услышали, как хлопнула автомобильная дверца, затем во входной двери повернулся ключ. Мужской голос позвал:
— Эрик! Ты дома?
И тут Эриксон удивил меня. Отойдя от меня, он ответил:
— Мы здесь, папа.
Вошел мужчина. Ростом он был всего шести футов четырех дюймов, с гривой седых волос, делавших его дюйма на три выше. У него были выцветшие голубые глаза, вместо бровей — пушистые гусеницы стального цвета и огромный орлиный носище с красно-фиолетовыми прожилками, свидетельствующими о пристрастии его владельца к горячительным напиткам.
Я его сразу же узнал. В былые времена его фотографии не сходили с газетных полос. Это был Нелс Торгесен, отставной президент «Братства».
— Черт побери, что тут происходит, Эрик? — спросил он. — Ты заставил меня гнать изо всех сил. Хольта не оказалось дома. Я напрасно проделал такой долгий путь.
— Не напрасно, папа, — сказал человек, назвавшийся Эриксоном. — Видишь ли, Хольт сам сюда приехал.
— Да ну? И ты об этом знал? Мне следует тебя отшлепать. — Бледные глаза обратились на меня. — А это еще кто, черт побери?!
— Это Честер Драм, частный детектив, ведущий расследование по поручению Хартселльской комиссии, и он собирается совершить со мной небольшое путешествие. Вот так-то, папочка.
Эриксон превратился в Эрика Торгесена, сына Нелса Торгесена. Меня обвели вокруг пальца, как сосунка. Чарли Дерлет понял это еще в участке, вероятно, он узнал Эрика Торгесена. И если Хоуп тоже узнала его на улице — что кажется вполне вероятным, — то это объясняет ее гнев. Она решила, что я не имею никакого отношения к Хартселльской комиссии и приехал во Фронт-Ройал вовсе не по ее просьбе, и вообще я заодно с Торгесенами. А что еще она могла подумать?
— Который из этих опереточных полицейских уговорил вас изобразить из себя адвоката комиссии? Линдсей? — спросил я у Эрика.
Впрочем, я мог и не спрашивать. Наверняка это Линдсей.
Баллинджера не было поблизости, когда я звонил сенатору.
— Где Хольт? — рявкнул Торгесен на своего сына, который так и не ответил мне. — Я хочу его видеть!
— Ты ошибаешься, отец. Ты возмечтал заставить Майка Сэнда страдать так же, как страдал сам, но поверь, ничего у тебя не получится. Ты поставил не на ту лошадку.
— Где Таунсенд Хольт? — сурово повторил вопрос Торгесен-старший.
— Почему бы не попытаться поискать его в морге? — вкрадчивым тоном посоветовал сынок.