В свете того, что мне нынче довелось узнать, я склонна была думать, что Талейран прав. Если во Францию вернулись столь знаменитые фамилии, для семейства дю Шатлэ так же не будет позором остаться здесь и примириться с существующей властью. Если уж на то пошло, вовсе не обязательно даже служить Бонапарту. Можно жить обычной жизнью частных лиц, растить детей и надеяться на то, что план Талейрана о постепенном восстановлении Бурбонов на троне понемногу, исподволь, осуществится. Почему бы нет? Я видела в своей жизни столько всего удивительного и неожиданного, что такой поворот событий совсем не казался фантастическим.
Я вижу, вы загорелись моими идеями, не без удовольствия произнес Талейран поднимаясь. Браво, мадам. Я вознагражден за свои ночные усилия.
О, не стоит спешить с выводами, попыталась возразить я. Я всего лишь женщина, Морис, и не мне принимать решения. Я сейчас могу обещать только то, что появлюсь на вашем приеме в Нейи. Однако
Однако? Он улыбнулся. Нет-нет, не договаривайте. Я снова закончу за вас. Клянусь, Сюзанна: вы хотели заговорить о платье.
Меня в который раз поразила его проницательность.
Вы догадливы, господин министр. Подобный дар в мужчине вызывает восхищение!
Ну, моя слава дамского угодника бежит впереди меня. Она преувеличена, разумеется э-э, но я вполне понимаю, что вы уехали из Бретани без всякого гардероба.
Изящным жестом он достал из кармана сюртука и вручил мне визитную карточку какого-то магазина.
Завтра же, сразу после того, как увидитесь с мужем, обратитесь по этому адресу. И ни о чем не беспокойтесь. Там исполнят любой ваш каприз.
Чуть наклонившись ко мне, так, что я почувствовала запах гвоздики, исходящий от его светлых волос, Талейран уже тише добавил:
У меня большие амбиции относительно вас, друг мой. Что эти Мортемары и Монморанси? Королевой бала должны быть именно вы, я умоляю вас позаботиться об этом.
Мне не удалось сдержать улыбки:
Почему же именно я?
Почему? Sancta simplicitas7! Вы последняя статс-дама Марии Антуанетты. Близкая ее подруга. Воплощение памяти о государыне Вы самый драгоценный камень в скромной пока оправе моего плана, и именно благодаря вам он может засиять так, как я это представляю.
Он поцеловал мне руку. Мы расстались, договорившись ежедневно информировать друг друга записками о том, как продвигаются наши общие дела. Я чувствовала, что Талейран вовлекает меня в свои сети раньше, чем я переговорила с мужем, и это выглядело как-то неправильно, но, с другой стороны, действия министра казались мне разумными. Кроме того, час был такой поздний, и мне так хотелось спать, что я решила любые раздумья отложить до утра.
Отправляясь к себе, я бросила мимолетный взгляд на визитную карточку, оставленную мне Талейраном. Изящные золотые буквы на ней гласили: «Роза Бертен, улица Сент-Оноре, магазин дамского платья «Гран-Могол».
Это было имя знаменитой модистки Марии Антуанетты, у которой и я в юности много раз заказывала наряды. Не веря своим глазам, я некоторое время смотрела на карточку. Роза Бертен! Это имя звучало как привет из далекого и сладостного прошлого. Итак, она жива? И она тоже в Париже? Сколько было слухов о том, что бедную женщину казнили на гильотине!
В том, что Талейран совсем не случайно оставил мне адрес легендарной портнихи, обшивавшей версальских дам, я не сомневалась Этот соблазн встретиться с приятным прошлым был так велик, что противиться ему я не смогла бы при всем желании, и Морис наверняка предвидел это. Это была часть его плана, и я пока что следовала ему, завороженная намеками и обещаниями лучшей жизни, которые министр весьма щедро рассыпал.
Да и кто смог бы противиться? Впервые за много лет революции передо мной приоткрывался занавес светских удовольствий, веселья и беззаботности. Мне не исполнилось еще и тридцати лет, я была красива и полна сил словом, я хотела бросить на эту веселую жизнь хоть один мимолетный взгляд. Возможно, это желание делало меня легкомысленной, но я готова была позволить себе эту маленькую женскую слабость. Всего разочек, чуть-чуть такая малость легкомыслия с моей стороны никому, даже Александру, не причинит никакого вреда. По крайней мере, так мне казалось в ту ночь.
3
Постоялый двор «Нант» располагался в закоулках Пале Рояля, в довольно злачной части этого торгового уголка столицы. Вход в гостиницу был зажат между двумя мясными лавками, на такой узкой улочке, что сюда не заезжали никакие повозки разве что тележки зеленщиков. Оставив экипаж неподалеку, мы с Брике пешком добрались до двери, минуя бесконечные ряды арльских колбас и овернских паштетов, обдававших нас головокружительными запахами. Брике почтительно пропустил меня вперед, провел до лестницы, по пути рассказывая о том, что ему удалось выведать во время визита в «Нант» на рассвете.