Хотя, если вдруг ты поймешь, что не знаешь, что сомневаешься, тогда режь, учил он Антракса. Вскрой живот и если кровь там не свернулась, а внутри
Кровянистая жидкость по всей брюшной полости, сказал Антракс, осторожно перекладывая отечные вспухшие петли кишечника, буквально плавающие в розоватой мутной жиже, а потом отвел их в сторону и наткнулся на огромный распухший красный орган в левом боку.
Да у него селезенка с печень! воскликнула Лен-Фень и отшатнулась от стола. Все, заканчивай!
Знаю я, спокойно сказал Антракс. Амара, можешь подойти и посмотреть, если хочешь, но надень перчатки и спрячь руки за спину, чтобы наверняка. Если маска высохла, лучше намочи.
Амара шустро побежала к выходу, туда, где хранились маски, быстро всунула руки в большие кожаные перчатки, подступила к столу и стала внимательно рассматривать то, о чем говорил отец.
А на язву разрезанную можно посмотреть? спросила она.
Можно, но я тогда еще одну вскрою, невозмутимо сказал Антракс, жестом велев Конору отойти, а сам осторожно достал инструменты из вскрытого живота.
Это она? Настоящая древняя болезнь империи Сун? тихо спрашивала Амара. У нас будет эпидемия черной язвы? Черная смерть в Рейне? Или Откуда она взялась?
Они прибыли из порта Эшхарата, ответил Антракс, так что боюсь, и у нас, и в Эштаре, и, быть может, в Суне.
Он взял скальпель, хотел разрезать еще одну язву, как и обещал, но не успел, в подвал ворвалась королева Лилайна Эйен-Рен и тут же, подбежав к столу, оттащила от него дочь, закрыв ей глаза.
Мама, пискнула Амара.
Антракс посмотрел на злую жену, обрадовался, что она, сдерживая свой гнев, хотя бы молчала, и строго велел:
Забирай ее, но уходи. Быстро! Мы поговорим после.
Одно его радовало: Лилайна умела передвигаться по лаборатории, ни к чему не прикасаясь. Как только она вышла, Антракс скинул инструменты на пустой металлический стол и вывернул на них горящее масло. Пока оно горело, ему предстояло решить, чем он займется раньше: угрозой эпидемии или очередным скандалом с женой.
Глава 3
Вы нужны королю, передал графу Шмарну слуга.
Этого было достаточно, чтобы улыбчивый граф тут же стал другим человеком, переменился в лице и вышел из зала, глядя на мир, как тот самый Королевский Палач.
Через полчаса он уже сопровождал короля, кутаясь в черный плащ. Рука его лежала на рукояти меча, а слух улавливал каждый шорох ночи, будто граф был личным стражем короля. Знание, что тот и сам способен себя защитить, ничего не меняло.
Антракс решил отложить ссору с женой и предпочел сначала разобраться с людьми погибшего купца, потому направился к ним в своем больничном сером одеянии, набросив поверх зеленую накидку с золотой вышивкой. Вышитое солнце на его спине и кожаная маска на лице выдавали его даже без золотого обруча.
На почти опустевших улицах столицы люди, завидев его, падали на колени и склоняли головы, а Антракс старался этого не замечать. Избавить жителей Рейна от нелепых, на его взгляд, привычек и понять тщеславие местной знати он никак не мог.
Просто прими это, как должное, советовал граф. В Эштаре силу доказывают в бою, а сила определяет степень почтения. Сильнейшему вызов не бросают, а здесь сила ничего не решает, вот и приходится иначе подчеркивать свой статус.
Заставляя склоняться тех, кто сильнее, но бедней? иронично спрашивал Антракс. Нелепость.
Только, несмотря на свои рассуждения, он действительно просто принимал местные правила и лишь отмечал тех, кто при виде его склонял голову, не преклоняя колен. Такие люди на поверку оказывались разумнее остальных.
Теперь он таких не видел, да и не мог замечать ничего вокруг, напряженно всматриваясь в темноту. Ему заранее хотелось просто казнить всех людей купца, потому что он догадывался, откуда взялась инфекция. В гостиной зале дома, который они занимали, несложно было заметить тому доказательства.
Вы грабили гробницы в Суне? спросил Антракс прямо у помощника купца, когда тот зашел следом в гостиную залу.
Гвардейцы остались у двери и сразу ее закрыли за молодым человеком, сжимавшим край собственной шляпы.
Вопрос напугал его еще больше. Он сначала посмотрел на короля, стоявшего у окна. Тот опирался на трость так, что в полумраке комнаты, освещенной лишь десятком свечей, можно было решить, что в руках у него меч. Да и граф Шмарн знаменитый боец Рейна, сидевший в кресле, пугал ничуть не меньше. Преклонный возраст графа не умалял его славу, и парню заранее казалось, что в любую минуту может произойти что-то, как в страшных историях о короле. Тот взмахнет мечом, указывая на него, а удар мгновенно нанесет граф, и голова покатится по дорогим коврам почившего купца.