А еще менталист. Может, не самый сильный в Петербурге, но в десятке уж точно, несмотря на юный возраст.
Тогда, на пляже, я сумел выкинуть ее из головы. Бесцеремонно и быстро и все же не настолько, чтобы она не успела пройтись по сознанию неприкрытым эротизмом а то и оставить кое-что на память. Прямо как Золушка туфельку. Против горячих ночных фантазий я ничего не имел: они были уж точно поприятнее той дичи, которая иногда снилась под утро. Какие-то разрушенные дома, песок, ветер Но если Гижицкая засунула себя мне под черепушку насильно пусть идет к черту.
Никто не полезет в мои мозги. Даже красотка с самыми аппетитными полушариями в Питере.
И все же смущало не сколько чужое вмешательство, сколько то, что Гижицкая могла там увидеть чисто гипотетически: времени полноценно порыться у меня в голове у нее все-таки не было. Хотя я почему-то не сомневался: сны не с ее участием, а те, настоящие, часть чего-то большего. Важного, другого, забытого, будто стертого из меня кем-то почти всесильным но стертого не до конца.
Я потянулся и посмотрел на свою собственную руку. Левую ту самую, которой я вдруг начал стрелять, писать и держать ложку, прожив на этом свете правшой шестнадцать с половиной лет. Загорелую, огрубевшую и окрепшую от муштры Андрея Георгиевича и все-таки пока слишком слабую, чтобы в полную силу делать то То, что я никогда не умел делать раньше и не мог уметь. К примеру, валить с ног парня чуть ли не вдвое тяжелее или укладывать пулю в цель с тридцати шагов почти из любого пистолета И почти не тренируясь.
Так не бывает. В неполные семнадцать лет может внезапно проснуться и вспыхнуть свечкой родовой Дар но уж точно не умения, будто принадлежащие кому-то другому. Талант стрелять или бить людям морды достается от природы а вот дальше его еще надо взращивать, придавать форму