Это было так неожиданно, что на секунду я растерялся. А уже в следующую мы вновь, как в самую первую встречу, стали единым телом, которое невозможно разделить. Назвать это сексом было бы кощунством. Я понял, что жить дальше без нее уже не смогу.
Я люблю тебя больше жизни, прошептал я в ответ.
И все-таки я не мог заснуть, хотя Ирина-Инь (теперь я всегда буду называть ее этим именем!) посапывала у меня на плече. Я чувствовал, что у меня есть долг перед Аркадием Борисовичем. И я вновь сел писать.
Когда я закончил, было около полудня. Буря, наконец, прекратилась, и в лужах весело прыгали солнечные зайчики. Разогнув затекшую спину, я потянулся, и в этот момент сзади меня обхватили ласковые руки.
Доброе утро, любимый.
И тебе доброе утро, любимая.
Мы должны найти его и рассказать обо всем. Ни дня больше не хочу жить без тебя.
Мы найдем его и обо всем расскажем.
Мы его нашли, вот только рассказать ему обо всем оказалось затруднительно. На берегу моря, все еще ворчливого, но уже совсем не такого грозного, как вчера, прибоем выбросило много мусора: какие-то доски, бревна, пустые бутылки. Мое внимание привлекло одно из бревен, похожее на большую черную рыбу. «Неужели дельфин?» подумал я, и мы подошли ближе. Оказалось, это мертвое тело Мастера. Я и не узнал бы его, но у Ирины не было сомнений. Молча, без крика, она опустилась на колени и застыла. Наверное, я всю жизнь буду помнить эту картину: черное безжизненное тело мужчины, а рядом стоящая на коленях девушка в белом. Плачущая, она опустила голову, и ветер, шаля, играет ее длинными волосами. В тот момент меня впервые посетила мысль, не дающая жизни последние годы. Что со мной будет, если она когда-нибудь полюбит другого?
Камелия Санрин «Чернокнижник»
Страница повиновения
Маа-линька ео-лачки холадна зи-мой! Ииз-лису ео-лачку взяли мыда мой! завыла малышня, хватая друг друга за руки, и побрела вокруг елочки. А я побрел в школьную библиотеку, зажимая правой рукой ухо, а левой «Билет на Транай».
Еще когда директор поздравлял, я заметил, как за его спиной прокрался Мефодий Маркович и подумал, что бибилиотека, наверное, открыта.
Буу! сыра взвесили, встали в харавот! Весила-весила с третим Новый Год!
На самом деле, «Билет на Транай» лишь повод. Мне просто надо в библиотеку. Я знаю, что там есть одна книжка, только не знаю, какая. Я же не просто читаю я читаю все предисловия и все, что в самом конце тоже, и сноски все читаю. А иногда, когда очень увлечешься, получается читать между строк. Сморгнешь и нету ничего. А только что, вроде, было.
Я этот «Билет» прочитал уже на несколько раз. И тут каникулы, а читать нечего. Вот я и взялся опять за «Билет на Транай». Начал читать и прочитал между строчек про ту книжку. Я про нее уже в разных книгах читал, даже в Энциклопедии читал. Только потом это все равно не найдешь того, что между строчек в оглавлении не бывает.
Тут вдруг я понял, что надо ее найти, эту Книгу. Не ждать, пока она сама в руки попадется а идти и искать. И не в районной библиотеке, и не в заводской, и не в городской там я, как раз-таки, все давно обшарил. А надо искать в школьной библиотеке, потому что она вечно закрыта, и я даже половины всех книг у нас не знаю!
И вот я обул свои дурацкие валенки, влез в свою дурацкую старую куртку и помчал в школу. Я знаю, что там только малышня на утреннике, но так подумал: а вдруг? И вот он как на блюдечке, наш библиотекарь! Он же историк. Он же старший пионервожатый.
Мефодий Маркович! Здравствуйте! закричал я удаляющейся спине. Голова подвинулась ближе к плечам, ноги завертели невидимые педали библиотекарь удалялся на крейсерской скорости.
Вот в таких ситуациях валенки незаменимы на школьном линолеуме они не уступают в скорости спортивным конькам. Мефодий Маркович скрипнул ключом, открывая дверь библиотеки и тут я впулился ему в спину:
Ой, простите, я нечаянно!
«Ну, конечно, «нечаянно»! «Знают они нас»! «Вечно мы»! «и только вред один!»
Мефодий зашел только на минутку ну так и я только на минутку! Моему растущему организму требуются свежие книжки на каникулы! Я быстренько выберу что-нибудь, или, может, Мефодий посоветует?
Библиотекарь, не глядя, схватил со своего стола книжку в черной обложке и сунул мне в руку. И тут же вырвал обратно: