Все, хватит, а то сожрут, решил Лёнька, отмахиваясь от кровожадных насекомых.
Подойдя к деревне, мальчишки услышали музыку.
Это в клубе танцы, сообщил Лёнька.
Что такое любовь? вдруг спросил он, обращаясь к Никитке.
Ну это когда парень и девушка танцуют вместе, не сразу ответил тот.
Да, и обнимаются, добавил Лёнька.
Всю пойманную рыбу братья отдали бабушке, а дед, увидев улов, похвалил:
Молодцы, сорванцы!
Вечером, лежа в постели, уставший за день, находясь под впечатлением от всего увиденного на Ангаре, Никита был рад по-мальчишески и по-настоящему счастлив от того, что до школы еще далеко и впереди у него еще много таких дней, как этот.
Егоровы рассказы
Лучшего рассказчика, чем дед Егор, на селе не было. Умел он интересно рассказывать свои истории, тут уж нечего сказать. Умел старик довести людей своими историями и до смеха и до слез. Когда он начинал говорить, все умолкали. Довелось и мне слушать Егоровы рассказы.
Маньчжурия
Год назад удалось мне наконец-то побывать на своей малой родине в далеком сибирском селе. Как-то вечером, возвращаясь с реки с рыбалки, вижу у небольшого домика почти у самой воды двух человек, сидящих на лавочке и о чем-то беседующих. Подошел я к ним поближе и вижу: сидят дед Егор да мой дядька Иван Денисович. Дед что-то рассказывал Ивану, речь шла о Дальнем Востоке, о Маньчжурии.
Старик, увидев меня, придвинулся плотней к дядьке и произнес:
Присаживайся, мил человек, показывай, что поймал.
Показывать мне было особо нечего, в ведерке плавали несколько небольших окуньков.
Не велик улов-то, протяжно произнес он.
C утра лучше берет, ты с утречка попробуй, посоветовал дед.
Пожав руки им, я присел рядом.
Как тобе на родине? спросил дед Егор.
Тихо тут у вас, река, тайга рядом, говорю.
Лучше этого места не найдешь, даже и не ищи, заключил старик и тут же спросил:
А знаешь почему? Потому что это родина твоя, ты тута родился, вырос, тута предки твои жили, я так вот и помирать здесь буду, сам на свой вопрос ответил он.
Побывал во многих местах я за свою жизнь, а дороже села этого нет для меня. Есть места и не хуже, а вот все равно тута лучше.
Одно из таких, наверное, Маньчжурия? спросил я.
Маньчжурия, конечно, не лучше наших мест, но она хороша собой. Давеча с Ванькой о ней баили, довелось мне там побывать, дед замолчал.
Пауза была небольшой.
Сразу после войны служил я в тех местах на границе, начал он свой рассказ.
К примеру, Ванька, ты хоть раз в жизни видел божью коровку с копейку величиной? Нет? Ну так вот, а я видел. В Маньчжурии вообще насекомые очень крупные, особенно их много в конце весны береги глаза, а если майский жук на лету в тебя попадет, можешь и шишку заработать.
Будет брехать-то, не верил Иван.
Фома ты, Ванька, неверующий, ты бы видал, какие там кузнечики прыгают, ты бы вообще рот открыл, ну примерно, как сейчас, и, показав рукой на приоткрытый рот Ивана, громко расхохотался.
Лицо дядьки моего покраснело.
Заливай, старый, с добродушной улыбкой произнес он.
А саранча, Ванька, там что наши лягушки, размером и цветом такие же, но только не квакают, а пронзительно стрекочут.
Дед Егор вдруг замолчал. Похлопав по карманам, достал из одного коробок спичек, из другого пачку махорки.
Иван, дай-ка клочок на цигарку, обратился он к дядьке.
Тот достал из кармана аккуратно нарезанные небольшие газетные листочки бумаги, один протянул деду.
Взяв, старик насыпал на него две щепотки махорки, затем, послюнявив край, ловко сделал самокрутку.
Бушь? подавая махорку Ивану, спросил он.
Иван молча взял и тоже скрутил себе самодельную папиросу. Они закурили, сделав несколько затяжек, рассказчик продолжал:
Бывало, идем по плацу, а от саранчи земли не видать, столько ее много. Идем по ней, а сапоги аж хлюпают. Эта зараза все на своем пути пожирала, после ее нашествия оставалась очень тоскливая картина. Правда, за свою службу в Маньчжурии видел такое только один раз, заключил дед.
А в хорошие годы там красота, особенно весной. Все вокруг цветет и благоухат. Идешь по маршруту, а глаз не нарадуется на ту картину, которую перед собой видишь. Между сопками крупные цветы разных окрасов, тут и красные, и малиновые, и желтые, даже фиолетовые. Цветы энти там называют китайскими розами, старик двумя пальцами притушил самокрутку и продолжил: