Куда не успеем? спросил казак.
Второй ответил:
На тот свет.
Пугачев поправил:
До темноты дойти.
Странностей и недомолвок было уже столько, что спрашивать и уточнять не имело смысла. Казаки примолкли и устало брели за атаманом. И кажется, поспели до темноты, уткнувшись в непроходимые заросли сосняка и акации своеобразную стену скита.
Пугачев остановился.
Подойдите сюда. Это живой забор за ним скит. Есть дорога и врата, он махнул рукой в противоположную сторону от реки, но они наверняка под надзором. Нужен другой путь казацкий. Вброд или вплавь по реке до стрелки. Там и стоит кержацкий скит. Кто на разведку пойдет?
Вызвался матершинник.
Пугачев напутствовал:
Выследи сколько их, где сундук, наше оружие, как удобнее напасть или лучше украсть? Возвращаться будешь, жратвы прихвати.
Казак снял сапоги, кафтан. В нательной рубашке и штанах шагнул, а потом нырнул в холодную воду вынырнул и поплыл.
Я уже нацелился за ним, как вдруг услышал
Голодные и уставшие казаки прилегли, ожидая возвращения разведчика. И вдруг певун говорит:
Удивительный сон я видел в пещере. Будто в детстве с горки на санках лечу и замирает душа. Будто я и не я. Будто смотрю на себя со стороны. А потом в облака поднялся совершенно без крыльев и смотрел сверху вниз будто с кручи. Страшно и сладко
Он умолк почудилось, всхлипнул.
Пугачев оживился.
И я видел сон. Будто били мы прусаков, а я пал с коня раненый. Никому дела нет. Но подходит вдруг дева неземной красоты и накрывает меня плащом. Говорит: «Ступай за мной. Я отведу тебя в Валхалу. Один на пиру тебя ждет». Я поднялся и пошел. Битва куда-то пропала. Чертоги. А перед входом в зал она подает мне старинный меч и говорит: «С ним надо к Одину входить»
Самозваный царь замолчал.
Казак спросил:
Это страна или город Валхала?
Емельян Иванович тяжко вздохнул:
Валхалу не знаю. Про Одина слышал. И меч старинный. Этот сон от предков моих, варягов Рюриков.
Теперь он надолго замолчал.
Певун другого казака спросил:
А ты, Остап, что видел во сне или проспал без задних ног?
Ничего не видел, ничего не слышал
Неправда. Ты что-то скрываешь.
А если мне стыдно рассказывать?
Что же ты такого увидел, что устыдился? За тобой не водилось прежде
За сестрой и мамкой подглядывал, когда они в бане мылись.
В детстве?
Ну, не теперь же!
Смотри-ка! Нам с тобой детство приснилось, а царю-батюшке Валхала какая-то.
Царской особе царские сны. А Валхала сия это наш тот свет. Только вот не понятно ад или рай.
Певун снова стал мечтательным и благодушным. Лежал на спине, подложив руки под голову, и в небо смотрел, на котором уже появились звезды
Шорох какой-то в лесу раздался.
Что это? шепотом спросил Остап.
Певун, на локте приподнявшись, настороженно прислушался, лёг и вяло махнул рукой.
Почудилось.
Пугачев отозвался:
Зверь какой-то. Я тоже слышал.
Певун, будто между прочим, поинтересовался:
Слушай, царь-батюшка, а почему ты после изгнания к казакам на Урал подался, а не за границу, к королям-императорам? Или секрет нельзя рассказывать?
Почувствовал свой рок и повиновался ему, недовольно проговорил Емельян Иванович.
Так просто?
Каждый должен пройти свой путь. Пугачев явно не хотел разговаривать на эту тему.
Ты прошел?
Нет. Ещё надеюсь на удачу.
У тебя нас трое осталось. А если мы уйдем, с кем будешь?
Ну, и уходите к чертовой матери! крикнул атаман в сердцах и повернулся спиной к казакам.
Ты, наверное, к кержакам-раскольникам надумал податься? спросил Остап.
Самозванец молчал. Ему вдруг обидно стало по-детски болезненное ощущение собственной ненужности, сиротской неприкаянности настолько, видимо, обострилось, что навернулись горькие слезы. Он боялся сморгнуть, лежал и таращил глаза в темноту, подавляя совсем уже ребячье желание встать и уйти. Куда? А хоть к тем же кержакам. Поликарп звал
Тебе не повезло, царь-государь, подливал масла в огонь Остап. Не надо было такую стерву в жены брать.
Ты меня будешь учить! Пугачев удержал слезы, не сдержав ярости.
Казак казался невозмутимым.
У меня хорошая жена. Ждет меня
Мне плевать, кто тебя дома ждет!