Но впечатление создают определенное.
Он улыбнулся.
Бабушка, когда я родилась, по глазам мне пралесками водила и говорила: «Будьте вочки як пралески». Алеся улыбнулась тоже. Потому они такие голубые, может.
Как-как? заинтересовался он. Я думал, Пралеска это ваша фамилия.
У него брови приподнялись, когда он паспорт ее смотрел, Алеся заметила.
Фамилия, кивнула она. Но и цветок так называется. Первоцвет.
Вон что. Алеся Пралеска. Красиво. И смешно. Вернее, задорно.
Ирина Михайловна, будем капельницу снимать, сказала Алеся.
Уже? Та подняла глаза. Они были отрешенные похоже, не от капельницы, а от полной погруженности в книгу. На самом интересном месте!
На каком? с интересом же спросила Алеся.
Когда Клэри идет в ресторан и начинается бомбежка. Это Лондон в сорок первом году, «Хроника семьи Казалет». Не читали? Книга просто прекрасная, так увлекает! Если хотите, могу вам дать, прочтете на одном дыхании.
Спасибо, ответила Алеся. На одном дыхании не получится. Работы много, не успеваю.
У вас семья?
В Пинске.
Скучаете, наверное.
Сочувствие в голосе Ирины Михайловны было искренним, а отсутствие дальнейших расспросов тактичным.
Конечно, кивнула Алеся. Как самочувствие после капельницы?
Вполне. Легкое головокружение, но это всегда.
Не вставайте пока, забеспокоилась Алеся. В туалет, конечно, захочется Идите очень осторожно. А лучше бы вам судно.
Еще не хватало! Ирина Михайловна вздрогнула. Нет-нет, это мне рано.
Полежи, мама, сказал Игорь Павлович. А я Алесе еще кофе предложу. Чтобы она еще немного у нас побыла.
Я и так побуду, ответила Алеся.
Предложи лучше суп, сказала Ирина Михайловна. Алеся наверняка проголодалась.
Спасибо, я начала было она.
Вы одна живете, первое не готовите, перебила Ирина Михайловна. А для желудка суп необходим. Поешьте, пожалуйста. Он вкусный, моя невестка прекрасно готовит.
Алеся не говорила, что живет одна, но возражать не стала. И против супа тоже.
В кухне Игорь Павлович потрогал стоящую на плите кастрюлю и включил под ней конфорку.
Готовила его жена, может быть, и хорошо, но в кухне, несмотря на чистоту, царило запустение. Или как раз из-за мертвенной чистоты такое впечатление создавалось. Или из-за строгого серо-зеленоватого цвета стен. Не похоже, что здесь готовят, еще меньше похоже, что собирается за обедом семья. Хотя в такой квартире, наверное, не в кухне обедают, а в гостиной, или в столовой, или как они ту комнату называют, не залой же.
Игорь Павлович достал бумажник, протянул Алесе купюру.
Или вам на карту удобнее? спросил он.
Все равно. Она взяла деньги. Спасибо.
Вам спасибо. Не скрою, в какой-то момент я подумал, что ввязался в непростительную авантюру.
Я тоже.
Но оказалось, мы оба обладаем хорошей интуицией.
Все-таки лучше бы вашей маме в стационар лечь, сказала Алеся. В ее возрасте на дому только таблетки можно принимать, и то осторожно.
Не травите душу, поморщился он. Мама абсолютно разумный человек и всегда такая была. Но упряма во всем, что касается ее привычек, и это тоже было всегда.
У всех старых людей так, пожала плечами Алеся.
Вас это не раздражает?
Мы к этому спокойно относимся.
Вы вообще от обычных людей отличаетесь. Медики, после едва заметной паузы уточнил он. У меня одноклассник врач, он мне когда-то объяснил. Мы же, сказал, с семнадцати лет анатомию в морге изучаем, и вся юность у нас проходит под этим знаком.
Под каким знаком? не поняла Алеся.
Даже когда он говорил непонятные вещи, его интересно было слушать. А может, и интереснее всего ей было слушать именно о таких вещах.
Жизни и смерти, ответил Игорь Павлович. Это заставляет быстрее взрослеть. Или не так?
Он смотрел на нее внимательным взглядом. Непонятно, что в его глазах. От этого должно становиться неловко. Но Алеся никакой неловкости с Игорем Павловичем не чувствовала. Удивительно он не из тех, про кого скажешь, что обаятельный или располагает к себе. Но с ним легко. Ей, во всяком случае.
Так, согласилась она.
В кастрюле забулькало. По кухне разнесся такой аппетитный запах, что Алеся почувствовала голод.
Игорь Павлович выключил плиту, достал из кухонного шкафа глубокую тарелку.