– Простите моего приятеля, почтенный шаман, – сказала Каду, поклонившись в ответ. – Кажется, он испугался вашего тотемного животного. Его хорошие манеры улетучились, и Маленький Братец бежал…
– Прихватив с собой шляпу и пальто, – дополнил Болгай картину бегства обезьянки. – Ваш любимец сможет сам о себе позаботиться?
– Его подберут Бикси или Льинг, – заверила Каду и снова приняла позу, приличествующую стражнику, охраняющему вход.
Шаман перевел взгляд на Льешо, который стоял рядом с пленником.
– Ты просто так зашел или решил продолжить обучение?
Он кивнул в сторону девушки.
– Карина только что заварила чай – ты, конечно, присоединишься к нам. И твой друг тоже.
Дома Болгай нечасто говорил загадками, как было положено по его статусу. Однако шаман мог даже самый простенький вопрос задать так, что Льешо казалось, будто в скромном приглашении выпить чаю таилось тайное значение, если смотреть на него, так сказать, краем глаза, а не в упор.
Что бы там ни имел в виду Болгай, но принц пришел по делу и не собирался отвлекаться на мелочи.
– Мне нужен совет профессионала.
Льешо подтолкнул Радия вперед, кивнув сначала шаману, хозяину норы, а затем Карине, которая стояла на коленях у очага.
Юноша заметил, что девушка тоже надела шаманский наряд – шкуры тотемного животного, попрыгунчика-тушканчика, увешанные серебряными кулонами и мешочками с лекарственными травами.
Она улыбнулась и поклонилась в ответ – с чайником в одной руке и чашкой в другой.
– Масло с солью? – спросила Карина, глядя на Радия. – Или, как принято в Шане, с медом? Кажется, мы не знакомы – я Карина, дочь Мары, восьмого смертного бога и Дракона Золотой Реки.
– Бери мед, – посоветовал Льешо. – Чай у Болгая на вкус хуже грязной тряпки.
Радий переводил взгляд с одного на другую. У него было такое выражение лица, будто он попал в сумасшедший дом.
Но отвечать пленнику не пришлось, потому что у двери послышался шум. Вошел мастер Ден: на его рукавах висели два гарнских стражника.
– Ясное Утро отказался прийти, – объяснил он отсутствие бога милосердия, но не присутствие стражников, которые отпустили его, чтобы выпутать волосы из висящих метелок.
– Он просил передать, что Милосердию нет места в пыточной.
Пленника от слов мастера передернуло. Наверное, ему показалось, что бывший учитель хочет его смерти. Но как он мог распознать угрюмое неодобрение, которое уловил Льешо, или внять предупреждению бога, которому обязаны служить все присутствующие в этой норе?..
Мастер Ден не оставил времени на объяснения и раздумья.
– Радий!.. – воскликнул он, глядя на своего бывшего ученика, которого только сейчас заметил. – Что ты здесь делаешь?!
– Чай пьет, – ответила Карина. – Он как раз собирался сказать, что ему больше нравится – масло или мед.
– Конечно, мед, – заявил мастер Ден. К Радию уже вернулся дар речи:
– Да, пожалуйста. Если можно…
Пленник кивнул на свои цепи. Ему нелегко будет удержать чашку.
– Только не говори мне, что ты и есть пленник Мергена! – воскликнул мастер Ден, хотя Льешо его удивление показалось чуточку наигранным. – Оказывается, мир тесен…
Они устроились довольно удобно, хотя из-за маленьких размеров шаманской норы пришлось нарушить условности и посадить высокопоставленного гостя рядом с пленником – подальше от очага. Все потеснились, чтобы дать место мастеру Дену: тот уселся на шкуры с театральными стонами, которые не имели ничего общего с его способностью сидеть по-гарнски.
Карина с улыбкой вложила чашку в скованные руки Радия, потом принялась готовить чай для Льешо и бога-мошенника. Как с признательностью отметил Льешо, девушка положила мед во все чашки.