Ты обернулась ночью в зверя, отвел он взгляд и направился к небольшому столику у стенки.
Только тут обратила внимание, что в воздухе висит стойкий запах антисептиков, и что он слишком навязчив для одноразового акта обработки поцарапанных ребер. Суть его слов не дошла вообще.
Если тебе показалось, что я слишком страстно тебе отвечала тебе показалось, огрызнулась я, направившись ползком к краю кровати. Зачем у меня повязка на спине? Ты крови, что ли, никогда не видел?
Рейн невозмутимо вернулся ко мне с целым внушительным набором для обработки, подцепил под руку и рывком уложил на живот. Взбрыкнуть не позволил, усевшись сверху.
Ты обернулась ночью зверем, подцепил свободной рукой рубашку и сдернул до самой шеи. И бросилась на меня. Я тебя поранил
И, пока я ошалело замерла, содрал повязку.
Твою мать! взвыла я, дернувшись. Рейн, ты головой не бился последнее время? Я не оборачиваюсь! У меня диагноз. Я неполноценная!
Теперь оборачиваешься. И он принялся обрабатывать кожу. Болит что-нибудь?
Проще спросить, что не болит отстраненно отозвалась я, моргая перед собой. Может, нам что-то подлили в пойло?
Нет.
Я была зверем?
Рейн вздохнул, слез с меня и нагнулся достать из-под кровати ноутбук. Через несколько минут передо мной прокручивалась ускоренная видеозапись происходившего в камере. Я видела, как отвернулась к стенке а потом вдруг задергалась в конвульсиях, будто у меня припадок. Рейн попытался меня поднять, но я прямо в его руках начала оборачиваться
Меня парализовало от такого дикого страха, какого я даже не припомню. А я-то точно знала все его степени и вариации вплоть до отчаяния приближающейся смерти.
И ты меня покусал?..
Я с трудом верила в то, что говорила, не в силах оторваться от нашего противостояния с Рейном. Он обернулся зверем и бросился на меня
Да, захлопнул он ноутбук. Завтракать пойдем.
Ты чувствуешь вообще что-то? поднялась я. Я только что узнала, что оборачиваюсь и ни черта не помню!
Ты не одна такая, есть другие
О, это все меняет! воскликнула, соскакивая с кровати. И как у них дела? Они счастливы каждое утро находить себя искусными и в повязках?!
Он обернулся ко мне как раз, когда я подскочила вплотную и зарядила ему кулаком в грудь. Хорошо вышло Только он едва пошатнулся.
Какого ж черта! заорала ему в лицо. Будто мне мало было! И я толкнула его, ударяясь в истерику. Лучше бы ты загрыз!
Я принялась лупить его в грудь, как грушу, а он только мрачнел все сильней, но стойко терпел. Кажется, мы нашли друг друга в этот момент. Мне надо было выплеснуть злость, а ему, видимо, стойко принять последствия того, что он сделал. Я же видела, что ни черта ему не все равно.
Кто тебя так бить учил?
Все, что угодно ожидала от него что даст сдачи, закроет в ванной, запихнет под холодный душ, трахнет еще раз в конце концов Но не такого вопроса. Я аж замерла от неожиданности.
Что? хрипло выдохнула, тяжело дыша. Волосы спутались на лбу, и я раздраженно смахнула их с глаз.
Ты дерешься, как девчонка.
В ответ я зарядила ему со всей злости в солнечное сплетение. И осталась бы довольна, если бы не его снисходительное качание головой.
Что?!
Ты кидаешься, как котенок, посмотрел он мне в глаза.
Да? зло выдохнула я, облизав пересохшие губы. А как надо?
Он с пару секунд прожигал меня взглядом.
Ты на улице так привыкла кинулась раз и деру. Так и тут. У тебя каждый удар последний. Только веса у тебя для такого удара маловато. Выбить из равновесия раз плюнуть. Я слушала, не веря ушам. Он что, учить меня драться решил? А в Академии работают одни идиоты по технике боя лучше вообще забыть все, чему там тебя учили. Если учили вообще.
Нормально меня учили! набычилась я. Я складываю мужиков!
Что-то незаметно, усмехнулся он. Не злись. Пробуй приседать сильнее, а не кидаться. Ты ставишь на скорость. Но когда найдется тот, кто быстрее тебе конец.
Я и так тебе в грудь дышу! возмутилась.
Будешь бить ниже грудной клетки. Пробуй.
Ох, как хорошо же было пробовать! Я разошлась не на шутку так все клокотало внутри, а Рейн не уклонялся, изображая из себя грушу для битья встречал мои удары лишь напряжением мышц. Я видела не такая уж и безобидная для него, но, видимо, он решил позволить мне хоть как-то выплеснуть ярость