Злодеи, переглянулись, нежно зарозовели и, шпыняя друг друга, удалились за спины тварей. Ре скромно дёрнул ухом.
- Нет, - простонал паук.
- Нет? - перепросил серый клубок меха. - Да, наверное. Раз уж мы прервались…
Синкопа тяжело вздохнул, собираясь с душевными силами:
- И если ты не будешь осознавать до конца смысл своих действий, и так далее, и всё такое. Да, конечно, задавай!
Ре почесал мех сгибом крыла:
- Скажи, а что мы вообще обсуждаем?
- Как: что? - возмутился паук.
- Вот именно: как? - подхватили чешуйчатые злодеи, высунув головы из-за укрытия. - Выбираем способ повеселиться!
Паук посмотрел на червей, свою последнюю надежду.
- Не знаю, ты не сказал, - виновато произнёс один из них.
- Сразу спросил: какие будут предложения, - подтвердил второй.
- А где огненный? - полюбопытствовал Бекар.
Лятхи переглянулись.
- О нет! - воскликнул Синкопа.
- Снова "нет", - свистящим шёпотом подметила серая тварь. Коричневая с важным видом кивнула.
- Он всё испортит! - возопил паук и кинулся к двери.
- Он - ничего не испортит, - донёсся от порога весёлый голос Хина. Юноша стоял в дверном проёме, опираясь рукой о косяк и выставив плечо вперёд. - Келеф обещал придти и вытерпеть то, что мы придумали. Подчёркиваю: обещал.
- Ты не рассказал ему, что именно? - обрадовался Синкопа. - Вот, молодец!
Ре дёрнул ухом.
Уан казался спокойным, а Хин, напротив, ощутил волнение: о чём думал он, человек, когда согласился на предложение Синкопы - петь для Сил'ан? "Голос часто лжёт людям, - метались мысли. - Трус может воспевать подвиги героев так, что другие поверят, будто он сам отважен или, быть может, всё видел собственными глазами. Что я поведаю о себе, того не понимая? Всё равно, что пение глухого…"
- Готов? - осведомился паук.
- Юный герой, - вдруг спросил Келеф, улыбчиво прищурившись, - а ты на чём будешь играть?
Синкопа взмахнул лапами, и Хин сразу понял: отвечать уже не нужно - Сил'ан узнал музыку, обнял себя руками; оранжевый взгляд стал отрешённым и растерянным, но зрачки расширились, словно от боли или страха. Отступать было поздно, и юноша отбросил сомнения, сосредоточился только на том, чтобы голос [31] прозвучал успокаивающе, ласково, тепло. Он не понимал, чего ждать, но был готов и утешать, и шутить, и улыбаться, и слушать признания.
Едва замерли струны, Хин с надеждой посмотрел на уана.
- Значит, бас? - холодно спросил тот.
Стремительно подплыл к скрижалям, отыскал среди них одну, звеня металлом, и передал её лятхам.
- Я думал, вы споёте дуэтом, - удивился Синкопа, взглянув на ноты.
Келеф метнул в его сторону гневный и, к удивлению юного Одезри, обвиняющий взгляд. Паук счёл за благо молча взмахнуть лапами.
Лятхи заиграли вступление. Сил'ан встал к ним спиной, он смотрел прямо на Хина и сквозь него, словно был один и видел неведомые дали за танцем свечей. Юноше хотелось прикоснуться к тёплому свету встревоженных глаз, узнать то же, что открывалось им. Непроизвольно, он сделал шаг вперёд, и тогда, останавливая его, отталкивая, с небывалым напором грозы, разрывающей преграду меж землёй и небесами, зазвучали слова [32] на глухом, несомненно человечьем языке. "Нет огня?" - Хин даже не смог удивиться. Если бы руки Сил'ан сомкнулись на его горле - он и тогда стоял бы недвижно и лишь тянулся вслед за каждым звуком, оглушённый силой чувственного порыва.
Треск свечей показался пронзительно резким, голоса стражников за окном - словно из другого мира. Лятхи замерли, боясь шевелиться. Келеф всё смотрел на Хина и тяжело дышал. Потом, опомнившись, прижал руку к губам и быстро выплыл из залы.
- Синкопа, - многозначительно позвал Хин, оборачиваясь к пауку.