Промчавшись по узким извилистым улочкам Вэл Олорна, они подъехали к западным воротам на противоположной от гавани границе города. Облачка пара вырывались из ртов лошадей, белея в морозном воздухе.
Слепая старуха в лохмотьях, стоявшая в день их приезда у храма, появилась на пороге одного из домов.
– Привет тебе, лорд Бэйрек, – прокаркала она, – проклятье вот-вот поразит тебя. Будь готов встретиться со своей погибелью еще до захода солнца!
Не произнося ни слова, Бэйрек привстал, взял копье и с неумолимой точностью метнул его в старуху, но ведьма с поразительной быстротой подставила палку и смертоносное оружие ушло в сторону.
– Смерть старой Мартжи не спасет тебя, – злобно расхохоталась она. – Поезжай, Бэйрек. Рок тебя настигнет. – И повернулась к саням, в которых рядом с перепуганным Дерником сидел Гарион: – Привет тебе, о Господин над высокорожденными, – нараспев произнесла она. – Испытания твои в этот день будут тяжелы и опасны, но ты с честью перенесешь их. Именно опасность, которой подвергнешься ты, откроет и обнаружит знак зверя; этот знак принесет гибель другу твоему Бэйреку.
Поклонившись, она заковыляла прочь, прежде чем Бэйрек успел схватиться за другое копье.
– О чем она, Гарион? – удивленно спросил Дерник.
– Бэйрек говорит, она спятившая старая ведьма; остановила нас в день приезда, когда мы отстали от вас.
– А что это за слова насчет гибели и проклятья? – вздрогнув, прошептал Дерник.
– Не знаю. Бэйрек не хочет сказать.
– Плохое предзнаменование, да еще с утра. Странные люди эти чиреки.
Гарион согласно кивнул.
За воротами расстилались поля, переливаясь бриллиантовой пылью в лучах яркого солнца. Охотники направились к темной опушке леса; за санями веером рассыпалась снежная пыльца. Ехать предстояло еще две лиги.
На всем пути встречались заваленные снегом крестьянские дворы с бревенчатыми домами, украшенными остроконечными крышами.
– Эти люди совсем не боятся опасности, – заметил Дерник. – Не хотел бы я жить в деревянном доме: а вдруг пожар случится.
– Но это чужая страна, – пожал плечами Гарион, – нельзя же ожидать, чтобы весь мир жил как сендары!
– Наверное, нет, – вздохнул Дерник, – но если хочешь знать, Гарион, не очень-то мне здесь уютно и хорошо. Некоторые люди просто не созданы для путешествий. Иногда кажется, лучше бы мне никогда не покидать фермы Фолдора.
– Временами я тоже это чувствую, – признался Гарион, глядя на величественные горы, казалось поднимавшиеся прямо из лежащего впереди леса, – но когда-нибудь все это кончится и мы сможем отправиться домой.
Дерник, кивнув, снова тяжело вздохнул. К тому времени как они очутились на опушке, Бэйреку удалось забыть о неприятном происшествии, и, вновь обретя хорошее настроение, он принялся расставлять охотников по местам, будто ничего не случилось. Прокравшись вместе с Гарионом через глубокий снег к большому дереву, росшему на некотором расстоянии от узкого следа, проложенного санями, он остановился.
– Это хорошее место. Здесь проходит звериная тропа, и дикие кабаны могут выбежать прямо сюда, если их, вспугнут крики загонщиков Торвика. Когда увидишь зверя, возьми себя в руки и целься копьем прямо ему в грудь. Они плохо видят, и он наткнется прямо на наконечник, даже не сообразив, что произошло. После этого тебе, лучше всего спрятаться за деревом. Раненые кабаны очень опасны.
– А если я промахнусь? – спросил мальчик.
– На твоем месте я бы не сделал этого, – посоветовал Бэйрек. – Идея не из лучших.
– Нет, я не имею в виду, что собираюсь сделать это намеренно, – сказал Гарион. – Но в этом случае он удерет от меня или нет?
– Иногда они пытаются скрыться, но лично я бы на это не рассчитывал. Скорее всего, кабан вознамерится разорвать тебя клыками.