— Она вытянула руку ладонью кверху: — Кажется, дождь накрапывает.
«Уже минут пять как. Наконец-то заметила!»
— Да, вроде.
— Так вы же там вымокнете весь! Что ж вы молчали?
— Разве я молчал?
— Ступайте к себе, немедленно! И не беспокойтесь, утром вам не придется выступать за завтраком.
— Благодарю, госпожа.
Ну вот, ушла. Странная девица — капризная, конечно, и вздорная, и в голове многовато «книжных идеек», но вообще — не такая уж безнадежная стерва.
«Это они все поначалу не такие уж безнадежные. А только подставь шею — которая сверху усядется, а которая и клыками в горло вопьется. — Кайнор вспомнил про Лютен и покачал головой: — Видели мы этих белых цапель, досыта…»
Но, по правде сказать, и он не лучше.
И не умнее, если выстаивал тут на холоде и под моросящим дождичком, утешая графиньку, которая потащила его за собой через полстраны по прихоти покойного батюшки.
«А ты ей — морали читай. Еще бы балладу спел, расклад как раз подходящий: дама на балконе, кавалер — под. …и комната, наверное, выстыла, пока ты здесь „воздухом свежим дышал“ и „под душем“ стоял заодно».
Но нет, хвала Сатьякалу, огонь в камине не погас, хоть и теплится еле-еле… ну и зандроб с ним, с огнем! Клацая зубами и поминая «этих знатных сопливиц, язви их!», Гвоздь сдвинул зарешеченные створки и прикрыл ставни — и лишь тогда сообразил, что в комнате кое-что не так.
Ну не складывал он женскую одежду на сундуке (откуда? зачем?!) — и когда пришел, ее там тоже не было!
Постой-ка, а на кровати…
На кровати кто-то тихонько посапывал.
«Или я окном ошибся? Так тут других поблизости и нет».
Он на цыпочках, чтобы не разбудить, подкрался к гостье. Та, видимо, что-то услышала, тихо вздохнула и открыла глаза.
— Ну вы даете, господин Кайнор! Где ж вас демоны носят?
— Лисса?! Что… что-то не спалось, вот я и…
«Дурень старый! Чуть не спросил, что она здесь делает. Как будто неясно что!»
Послав подальше расспросы и разъяснения, Гвоздь наклонился и поцеловал служанку в теплые, чуть припухшие со сна губы. Лисса охотно ответила, одновременно помогая ему освободиться от одежды.
Прервавшись на мгновение, кокетливо улыбнулась:
— Вижу, ты так и не нагулял себе сон.
— Не нагулял, — покаялся Гвоздь. И с удовольствием, не торопясь, принялся подтверждать свое высказывание.
То, что Талисса почему-то пахла грушами, лишь добавляло происходящему пикантности.
* * *
…воспоминание, которое таит в себе слишком многое. Он(Тойра? Найдёныш? Фриний?) понимает, что еще не готов принять его и гонит прочь, пытается отгородиться другими, перебирает их судорожно, словно молодой монах, взволнованно теребящий четки при виде полуобнаженной девицы.
Нитка лопается, деревянные ядрышки разбрызгиваются во все стороны…
…воспоминания скачут воробьями, которым подрезали крылья: взлететь — никак, а кот уже подкрадывается!
…воспоминания. День за днем, год за годом. На мгновение замирают перед его внутренним взором — и тают. Важное и второстепенное, счастье с несчастьем, горечь поражений и радужное сияние побед переплелись, срослись намертво.