Чувствуешь, как вся грязь выходит из тебя? Как боль помогает вспомнить, кто ты на самом деле? вопрошал он.
Я кривила лицо в попытке не заплакать потому что крики и слезы пробуждали в нем агрессию, и тихо ответила:
Да.
О, моя сладкая, мой ответ привел Бигина в экстаз, так ты чувствуешь это? Возможно, ты не так потеряна, как те шлюхи. Возможно, я могу тебя спасти
Он задумчиво провел рукой по моей спине, размазывая кровь. Я вздрогнула от этого прикосновения, ощутив что-то теплое, а не холодную сталь.
Я помогу тебе, пообещал он. Если ты действительно хочешь очиститься, то должна вытерпеть эти муки с достоинством. Принять их как поощрение, а не наказание. Ты сможешь?
Да, снова прошептала я.
Если все, что мне требуется это молча терпеть, то я вынесу это. Если только это нужно, чтобы остаться в живых
Я прикусила зубами обслюнявленный кусок простыни. Мои пальцы впились в алый шелк, беспощадно комкая его. Я больше не издала ни единого звука, а через час потеряла сознание.
Очнулась я уже в комнате, которую делила с остальными девушками. В горле пересохло, невообразимо хотелось пить. Вся спина ощущалась как один больной синяк, а на ребра что-то давило, мешая свободно вдохнуть.
Слабо пошевелившись, я застонала от боли. Спину будто пронзило огнем я прикусила губу, чуть снова не заплакав.
О, очнулась, кто-то рядом со мной положил руку на мою голову и ласково погладил. Не шевелись, лежи. Отдыхай. Ты в порядке, все хорошо.
Что хорошо? слабо спросила я.
Ты жива, а это главное, рассмеялась Лейла. Сейчас обед. Ты проспала остаток ночи и утро. Вера Степановна дала тебе снотворное и обезболивающее, обработала все раны. Шрамов останется по минимуму, может, вообще не будет. Бигин тебя не сильно порезал.
Я жива? бестолково спросила я.
Нет, блин, в раю уже, фыркнула Лейла. Немного потрепана, но жива, жива. Что ты такого сделала, что Бигин стал таким ласковым?
При воспоминании о том кошмаре меня затошнило, грудь сдавило. Я попыталась вдохнуть больше воздуха, и не смогла, закашлявшись. А потом испугалась.
Лейла, хватит, раздался рядом недовольный голос Марины. Яна, дыши медленно и осторожно. На тебе повязка, но к вечеру ее снимут. Спина сильно болит?
Я вяло угукнула.
Воды хочешь? Сейчас дам таблетку, Вера Степановна оставила.
Послышались легкие шаги, затем чьи-то пальцы ловко втолкнули мне в рот таблетку. Я покорно проглотила, затем с помощью Марины выпила стакан воды.
Поспи еще немного, приказала Лейла, продолжая гладить меня по голове. До вечера мы с тобой побудем.
«А потом что?», задалась я вопросом. Кто-то очень милым и тихим голосом шепнул:
Поправляйся.
Догадавшись, что это одна из сестер, я слабо вздохнула, снова утыкаясь в подушку. До вечера я пребывала в состоянии полудремы то проваливалась в сон, то снова просыпалась от боли. Спать в одной позе оказалось неудобным, голова начинала раскалываться в затылке словно поселился кто-то невидимый, и медленно стучал изнутри молотком.
Когда лежать больше не представлялось возможным, я аккуратно сползла с кровати, стараясь не морщиться. И недоуменно замерла. В комнате никого, кроме меня не было.
Где все девочки? Я медленно осмотрела каждый угол, не вставая с кровати: вещи были разбросаны, в воздухе еще витал запах сладких духов Марины. Но самих девушек не видно. За дверью ванной комнаты стояла тишина, да и не могли они принимать душ все вместе.
Я встала и сделала несколько неуверенных шагов вперед, едва не вскрикнув от острой боли, вгрызшейся в спину. Только зачем? Последние силы оставили меня, а в комнате ничего не изменилось.
Как только я решила обратно лечь, щелкнул замок, и вошел Костя. Он на мгновение замер, потом грубо спросил:
Что, уже бегаешь? Я думал, еще два дня проваляешься.
«Пошел на хрен, ублюдок», с ненавистью подумала я. К нему я испытывала большую злобу, чем к Бигину. Тот, конечно, психопат и вообще нуждается в помощи психиатра, но этот Сколько девушек Костя уже загубил? И все, кто так или иначе помогают ему в этом, не говоря уж про загадочного хозяина.
Где остальные?
На медосмотре, хмыкнул Костя.
А Руфь?
Там же. Успели подружиться?
Как-то некогда было, язвительно проговорила я. То она без сознания на кровати лежит, то я
Константин оглушительно расхохотался. Подождав, пока его смех утихнет, я спросила: