Я молоточком-то место удара показываю, а Николай молотом бить должен, да только заготовка-то гуляет из стороны в сторону. Николай раз промахнулся, другой, а уж в третий молот-то отбросил и со всего маха Лёхе в ухо-то по-деревенски и влепил, с матами так, смачно. Лёха, если б не прикованный был, из кузни бы точно вылетел, а так на длину цепи отлетел да и лежит. Подходим к нему, а он молит нас, мол всё понял, готов исправиться.
Мы тогда неделю-то домой не ходили. Бабы есть в кузню носили, но заказ выполнили день в день. Н-да
И Лёха работал с нами безвылазно, но как только с кузни вышел, так вновь и запил, да пил уж не неделю месяц его не видели-то. А уж потом прогнал я его. Нашто такой работник И правду сказать, ведь подведёт, как пить дать подведёт
Дед, а что такое правда? спрашивает Михаил.
Ты чё мне сегодня допрос устраиваш, спать-то будем аль нет? Тогда я покурю.
Дед присаживается на полутораспальную кровать, шарит на стуле спички.
Михаил тоже поднимается, открывает окно, подаёт деду папиросы, лежащие здесь же на подоконнике.
Дед закурил
Помолчал
Потом, уж прокашлявшись, спросил:
Ты куришь, аль нет, Михаил?
Курю, но очень редко, так, в охотку. Пачки на месяц хватает.
Мать знает?
Нет, качает головой Михаил.
Н-да Кури, если хочешь, говорит он, сильно затягиваясь и выпуская в сторону окна плотную струю сизого папиросного дыма.
Не, не хочу, так посижу, послушаю
Ну слушай В каждом из нас живёт два человека: один правильный, другой настоящий. Так вот даже энти двое-то не всегда общий язык находят да не всегда правду-то друг другу сказывают. Вот и меж них не у каждого согласия добиться-то удаётся, а уж коль удастся кому, тут и появляется настоящий человек. Да и у того правды-то одной быть не может.
Как так? удивляется Михаил.
Ты вот про то, что куришь, ни матери, ни отцу не сказал, так?
Так.
А, значит, матери-то тогда соврал, что не куришь? хитро щурится дед, пуская струйку дыма перед собой.
Ну так-то просто, чтобы мама не ругалась, не переживала, пытается оправдаться Михаил, да и курю-то я редко-редко.
А сказать, значит, слабо было?
Михаил жмёт в ответ плечами.
Значит, курил тайно? гнёт своё дед.
Ну да, опустив глаза в пол, тихо и неохотно отвечает Михаил.
Ну вот, а то и не подумал, что скажи ты, что куришь, да мало, да редко, да почему, может мать бы и поняла, да и не таился бы тогда, а значит и обмана не было бы, и совесть у тебя сейчас чиста была. А?
А не поняла бы, да ремня отец тогда бы точно всыпал, говорит Михаил.
Ну и всыпал бы, это дело уже другое было бы, а так что сейчас имешь? Вот она, правда-то кака у всякого своя, да ещё и не одна порой Всё, завтра договорим. А сейчас спать будем ложись!
Дед, а почему я в паспорте у отца не вписан?
Как не вписан? Откуда знашь-то? насторожился дед.
А один раз, когда возил его зубной протез на ремонт в мастерскую, он мне свой паспорт давал. У меня тогда ещё паспорта не было.
Так это ошибка здесь какая иль забыли, как-то заметно растерялся дед, не находя ответа.
Закрыв окно, Михаил ложится на старый чёрный диван и ещё долго не спит разговор про правду сильно задел его
А дед-то прав думает он, уже засыпая.
Радиорубка освещена только светом луны. Лёжа ещё на заправленной железной старенькой кровати, Михаил только сейчас подумал:
И надо же, обоих стариков звали-то одинаково! Раньше он об этом и не подумал.
После этой мысли он вышел из комнаты, тихо спустился по ступенькам на бетонные плиты, что лежали перед входом на кухню, и долго бродил по даче, пока за теми берёзами, что у горохового поля, не начал алеть закат
БОРОВОЕ
глава 6
Чернота ночи постепенно начала сменяться серостью. Послышались ещё неуверенные одинокие голоса просыпающихся птиц, пока их совсем немного, но с каждой минутой всё больше и больше, и вот уже можно услышать целый ансамбль, который в самом скором времени должен превратиться в весёлый лесной хор.
Восход алеет и разгоняет утренние сумерки светает! За гороховым полем появляется краешек солнца и медленно-медленно растёт.
1
Михаил, наблюдая эту картинку, и не заметил, как по металлической лестнице со второго этажа панельного корпуса кухни спустилась тётя Таня, подошла к столику со скамейками на краю берёзовой рощицы и присела рядом: