Алея высоченных пирамидальных тополей кажется бесконечной. В промежутках между стволами мелькает солнце. Мать, утомлённая переездом и немного расстроенная тем, что отец уже успел принять свои фронтовые, постепенно отходит и на её лице появляется улыбка:
Надо же, а здесь ещё лето!
А вы из Сибири, значит? спрашивает приветливо таксист в форменной фуражке.
Да, мы из Новосибирска, выпалил Мишка.
А сюда, значит, жить? продолжает шофёр.
Поживём увидим, как-то снова грустнеет мать.
А дальше были слёзы.
Мама сидела на тюках с матрацами и громко плакала.
Куда ты нас завёз? Это что квартира, это что кухня? А ванная на что похожа, чёрная вся Город тоже такой? прорывается у неё свозь слёзы.
Отец нервно ходил по комнатам, молчал.
Даже Мишка тогда понял, что квартира сильно запущена, а южную её часть, то есть окна зала и кухни, полностью накрывает виноградник, растущий прямо под окнами, и от этого в зале даже днём темно и надо включать свет.
Мишка щёлкает стареньким, болтающимся рядом с проёмом стены грязным выключателем, но тусклая слабая лампочка, торчащая из доисторического огромного патрона, только ещё больше добавляет слёз матери. Теперь видно ещё и обои: старые, потёртые, с жирными пятнами, местами уже обвисшие. Потолок почти серый.
Новая квартира была далеко не новой и совершенно неухоженной, да ещё и с низкими потолками.
Утром отец куда-то ушёл, а мать засобиралась в обратную дорогу, складывая вещи снова по сумкам и чемоданам. Мишку гулять не отпустили, и он с бабкой Наталией, что постоянно поддакивала матери (чем злила Мишку, который сильно переживал за отца), тоже собирал свои вещи, плотно упаковывая их в чемодан.
Дверь в квартиру открылась без стука, в ещё более тёмном, чем зал коридоре, в проёме двери появился растерянный отец:
Контейнеры пришли, надо разбирать, тихо сказал он.
Мать бросила на пол вещи, что держала только что в руках, и снова усевшись на уже свёрнутые после ночи матрацы, громко заплакала.
5
Вы б его сложили, что ли? услышал Михаил сквозь дрёму голос старушки с собачонкой.
Я что, плотницкий метр, чтоб меня складывать? возразил Пётр, держащийся двумя руками за верхние полки купе.
О, а ребята таки сильно погуляли, понял Михаил, приоткрыв глаза.
Свят, свят Так он же не уместится на верхнюю полку! снова простонала старушка.
Тут только Михаил понял, что Сергей с Семёном пытаются приподнять Петра и впихнуть его на верхнюю полку. Интересно, получится или нет.
Не получалось, уже третий раз у них ничего из этой затеи не выходило, и они совершенно выбились из сил.
Есть идея!
Что, ещё раз в ресторан? тихо, неуверенно спросил Семён.
Не, нас туда уже не пустят, да он и закрыт уже, икнув, еле внятно нараспев сказал Пётр.
Не-не-не вырвалось у Сергея. Карты!
Кто, как ты? переспросил Пётр.
Свят, свят зашептала бабка. Они ещё и картёжники.
Бабуль, будь спок, у нас всё путём, мы сейчас тихо-тихо И всё сделал гусарский поклон головой Семён.
Мы сейчас в карты разыграем, кому спать на верхней полке, заговорщицким шёпотом произнёс Сергей.
Давай! выпалил Пётр, брякаясь на нижнюю полку и смачно стукаясь затылком о полку Михаила.
А чтоб тебя! вырвалось у бабки, при этом она быстро впихнула голову животного во внутрь сумки и дёрнула металлический замок. Замок зацепил ухо собаки, та взвизгнула, моментально высунула голову обратно и укусила бабку за палец.
А чтоб тебя! вырвалось у Семёна.
Ой, милаи, ой, что творится! запричитала бабка, роняя сумку.
Что вы там с собаками никак не уймётесь! раздалось полусонное из соседнего купе.
Спать! властно, нараспев шипел Семён, держа на вытянутой руке пойманную им на лету за большие дерматиновые чёрные ручки сумку.
Собака, посмотрев прямо в большие навыкате глаза Семёна, моргнула и стала медленно опускать голову внутрь сумки, после чего была застёгнута до конца и передана в руки хозяйки.
Всё в порядке, бабуль, сказал вежливо Семён и ещё раз по-гусарски кивнул головой, после чего, как ни в чём не бывало, уселся за столик и взял розданные ему карты. Поехали!
Пётр проиграл.
Кое-как расстелив матрац и бросив в угол неодетую в наволочку подушку, он ещё долго безуспешно пытался подняться, как он выражался, на второй этаж. Друзья его давно уже посапывали, когда ему наконец-то удалось уместить своё длинное тело на верхней полке.