Как давно я не ел печеной картошки с солью, восторженно проговорил Бохрад, с самого детства.
А я, вообще, никогда. Оказывается, вкусно. Слышал, ты вчера Шаруха тоже кое-чем накормил.
Ну да. Это надо было видеть. Столько ужаса в глазах, Бохрад начал посмеиваться. Я и не думал, что смогу его впечатлить.
Он был в шоке. Ты сам такое угощение придумал или подсмотрел где?
Еще в детстве изобрел. Есть нечего было, кроме хлеба и специй. Я тоже раньше не понимал, как это перец не жжет, а все дело в масле оказалось. Оно обволакивает перец, но, если перемешать плохо, то он чувствуется.
Поздравляю, ты начал находить в испытаниях положительные моменты. Как тебе сегодняшнее?
Терпимо. Малость обжегся, но ничего. Больше нервничал.
А мне по стеклу ходить пришлось. Тоже страха натерпелся. После этого по углям идти как-то легче было.
Послышались шуршащие шаги, и им пришлось отвлечься от разговоров. Вскоре их глазам предстал Шарух со своей спутницей Илаис.
У нас гости, уведомил Шарух и указал на бревно: Присаживайся.
Привет всем, приветствовала девушка, окинув изучающим взглядом присутствующих. Особо задержалась на Бохраде. Бохрад, так вот где ты отпуск проводишь.
Шеф и Эрни, скрывая задорные улыбки, поприветствовали ее.
Илаис присела на бревно.
Будешь? Эрни протянул ей картофелину.
Девушка взяла и снова с интересом посмотрела на Бохрада.
Сегодня утром я была на кладбище. Как думаете, что я там обнаружила? Кто-нибудь мне все объяснит?
Шарух сел напротив.
Пусть Бохрад сам все тебе объяснит.
Бохрад, я внимательно тебя слушаю. И меня очень интересует, почему на тебе такая странная одежда?
В отличие от остальных шеф был в одежде каторжника. Конечно, эта контрастность не могла не притягивать к себе внимание.
А это в ней не жарко.
Возможно, это и было бы правдой, но рубаха Бохрада была мокрой от пота, точно он недавно пробежал марш бросок, так что его ответ вызвал у Илаис откровенное недоверие, которое не замедлило отразиться в синих глазах.
По тебе не скажешь, вымолвила она, чувствуя, что шеф не хочет углубляться в детали.
Мы тут по углям ходили, я перенервничал, после некоторой паузы, решил признаться шеф. А на кладбище действительно моя могила.
Я еще надеялась, что мне померещилось.
Мы ловили преступника, который хотел меня убить, но все обошлось.
Убить? А я ничего не знаю? Как это понимать?
Просто все произошло внезапно, и нам нужна была строгая секретность.
Бохрад посвятил Илаис в подробности состоявшегося дела, и попросил до окончания его отпуска не раскрывать никому, что он на самом деле жив.
А могила как же?
Пусть себе будет. Меня ж похоронили, значит, долго буду жить, развеселился Бохрад. Приду в офис, все в обморок попадают.
Шарух поворошил угли и извлек несколько готовых картофелин. Илаис пришлось по вкусу угощение.
А Аманти где?
Он нашей компании сторонится, ответил Шарух. Будто изобретает что-то.
Но вы могли бы мне сообщить, а то как-то неправильно. Такие дела за моей спиной происходят, а я не в курсе.
В следующий раз непременно сообщим, искренне заверил Бохрад.
Солнце припекало все сильнее. От углей тоже шел жар, и потому сидеть рядом становилось все менее комфортно. Хотелось прохлады. Вскоре решено было покинуть поляну, а Илаис и вовсе надумала уйти. Шарух взялся ее проводить.
Между тем в столовой уже был накрыт обед на троих. Бохрад и Эрни заняли места за столом, с аппетитом накинувшись на еду. Шарух ненадолго задержался. Когда он, наконец, появился, то после фразы: «Приятного всем аппетита!» к еде приступать не спешил. Он долго ее рассматривал, рылся, что-то искал Потом вздохнув, отложил ложку в сторону и очень пристально посмотрел на Бохрада.
Что? насторожился тот, перестав жевать.
Бохрад, давай договоримся. Я терплю все твои выходки, но ты должен пообещать мне одну вещь: никогда и ничего мне в еду не подкладывать, никаких насекомых и прочее!
Да я и не подкладывал ничего
Нет, ты мне пообещай! строго потребовал Шарух.
Хорошо, хорошо, обещаю. Там, правда, ничего постороннего нет.
Ох, и чего это я тебе не верю Эрни?
Нет, он ничего не подложил. Я же врать не умею.
Только после таких заверений Шарух позволил себе успокоиться и приступить к еде. Но ел он с особой осторожностью, продолжая сомневаться.