Бах Роуз
Судьба Желаний
Скверный-скверный мир
Место действия Королевство Новак, время правления Эрайдо ван Номред.
Незадолго до исчезновения звезд.
Умара одолевали сомнения, страх поселился в его поджилках. «Храбрый Умар», венчали его сослуживцы. «Бесстрашный пёс», говорили другие. Как будто бы страх выбирает, кем овладеть, а кого оставить. Умар думал, что люди порой забывают, что все боятся по-своему, просто кто-то стоит в ступоре перед предметом страха, а кто-то пытается справиться с ним, чтобы больше не бояться. Люди смешаны из разного вида дерьма, в том числе и из страха. Что насчет сомнений? Если страх можно превозмочь, то с сомнениями это просто невозможно. Капитан гарнизона Клич как-то перед битвой подбадривал его, сказав, что сомнения вещь положительная. Нужно всегда ставить все слова и поступки под сомнения, так мы ищем истину.
Коридор был темный и простой, как пещера, не было ни картин, ни окон, только несколько канделябров отдавали волнующим светом. Этот вид напомнил Умару приют, в котором он вырос. От воспоминаний о годах нищеты и голода, борьбе за каждый кусочек хлеба, его живот непроизвольно заурчал.
Большеглазая девочка одетая в котту, что встретила его у входа, привела к темной двери и встала рядом, кивая на нее. Двумя пальцами Умар достал из мундира медную монету, глупо улыбнулся и протянул ей. Девочка схватила монету и снова кивнула на дверь, будто бы говоря: «Иди уже скорее».
Комната представляла собой кабинет какого-то банкира или, скорее, библиотекаря: полки полные книгами и свертками свитков, стопки пыльных бумаг на табуретках, а в центре, за массивным столом из дубового дерева восседал лысый старик, за спиной которого было единственное, большое окно очерчивая силуэт мужчины, чья тень ложилась до самой двери. В этом месте и не требовалось много света, поскольку его хозяин был слеп. Он просто сидел, сложив руки в замок, направив лицо на стол. Услышав, что дверь открылась, он медленно поднял голову в сторону гостя. Умар подошел ближе, его глаза постепенно привыкли к свету, и он дрогнул, увидев изуродованное лицо старика, покрытое шрамами ожога; зажило так, будто его лицо, слой за слоем обтянули куриной кожей, вместо носа были две маленькие дырочки, а пустые глазницы казались бездонными колодцами из которого на тебя смотрит демон.
Прошу, не стесняйтесь, хрипло пригласил старик, присаживайтесь напротив.
Здравствуйте, ваша светлость, Умар подошел ближе, сделал полупоклон, поймав себя на мысли, что старик этого все равно не увидит. Он медленно и осторожно приземлился на стул, так же осторожно подвинулся к столу, блеснули голубые, влажные глаза Умара, свет упал на его загоревшее от солнца лицо, еще молодые морщины и родинку у уголка губ. Атмосфера была такой, как будто сделай что-нибудь неосторожно, и ты будешь мертв в одно мгновенье.
Не нужно титулов, я давно отказался от этого, хозяин за столом грустно улыбнулся. Если это можно было назвать улыбкой, когда все лицо один сплошной шрам сморщивается и странно двигается.
Тогда как мне к вам обращаться?
Просто Ландфил.
Хорошо, сэр Ландфил, меня зовут.
Чш-ш, старик поднял ладонь, останавливая гостя, не нужно представляться. Это лишнее, с минуту они сидели в неловком молчании. Старик ничего не говорил, а Умар просто не знал, с чего начать.
Чего ты хочешь? спросил Ландфил
Парень прокашлялся, прочистил горло.
С детства я прошел через многое, выбрался из самых низов, через кровь и пот, и убийства дослужился до сержанта. Моего жалованья порой не хватает, чтобы ни в чем себе не отказывать. У меня есть любовь, хорошая и красивая девушка. Но старик молчал, внимательно слушая, но с самого детства и по сей день у меня есть желание, которое, наверное, без вашей помощи не осуществить. Я вырос в приюте, в голоде и нищете. Каждый день я молился и ждал, что мои родители придут за мной, что однажды они вытащат меня из канавы, но этого так и не случилось. Теперь у меня есть возлюбленная, я созрел, чтобы создать собственную семью, но как еще подняться простолюдину до уровня знати? Я хочу разбогатеть! Умар возбужденно стукнул кулаком по колену, я хочу, чтобы у меня было все, что есть у них, и чтобы моя Линда ни в чем не нуждалась!