Северянин поднялся и, натянув сапоги, достал меч.
— Что... — на него смотрели испуганные глаза Реаны.
— Тихо! — прошептал северянин. Он подошел к окну и выглянул в щель между досками ставень. Сначала Хог не увидел ничего, кроме темноты, потом внезапно понял, что смотрит в чей-то заледенелый прозрачный глаз. Северянин отпрянул от окна.
— Что там?
— Похоже, мы в ловушке! Нужно было уходить вчера вечером, сразу.
— Но что там?
Хог повернулся в девушке.
— Слышала ли ты когда-нибудь про Хозяина зимы?
Реана кивнула, глядя на северянина круглыми глазами.
— Он сейчас там, снаружи, вместе со своей свитой, — Хогу было не по себе оттого, что не так давно он чуть сам не стал одним из тех, что тоскливыми голосами завывали за стенами.
— Что будем делать?
— Не знаю. Надеюсь, дом выдержит до утра, а там чары Хозяина зимы немного ослабеют, и мы сможем уйти.
На самом деле он просто успокаивал девушку, ни одному человеческому творению не выстоять против хозяина стихий. На мгновение буря за окном притихла. Хог насторожился, положив руку на рукоять меча. За дверью послышались грузные шаги, от которых собаки забились под кровать. Дверные доски покрылись изморозью с внутренней стороны.
Пальцы крепче сжали теплую рукоять, Реана почти перестала дышать, страх тонким острым коготком медленно впивался в сердце. В дверь три раза громко постучали.
Хог вытащил меч из ножен, по узорному клинку бродили ленивые синие искры.
Стук повторился, опять ровно три раза.
Северянин направил острие клинка на дверь.
И тут стук повторился в третий раз.
— Кто там? — спросил северянин.
Ответом был дикий хохот. Порыв ветра невиданной силы ударил по домику. Хог слышал, как трещит крыша. Дом мелко дрожал, будто был живым существом.
Реана вскочила и прижалась к спине северянина.
— Подожди! — Хог вручил ей меч, который тут же погас, и достал лук. И вновь произошло то же, что и в старом доме, лук засветился и стал серебряным, тетива походила на лунный луч.
Хог примерился к незнакомому оружию и наложил стрелу на тетиву. Крохотный серый камень, украшавший наконечник стрелы, вспыхнул ослепительным белым пламенем, ослепив людей, привыкших к слабому свету очага. Стрела выпорхнула из рук северянина будто по собственной воле. Оставляя за собой шлейф темно-синего пламени, она пролетела прямо сквозь дверь и нашла свою жертву снаружи.
Хог подскочил к совершенно целой двери и, распахнув ее, выглянул наружу.
Темноту разгоняло синеватое сияние стрелы, которая торчала из шеи корчившегося на земле кельдирка. Вокруг Хозяина зимы образовался круг тишины, за которым бесновалась буря. Хог видел в снежной кутерьме призрачные фигуры, которые то складывались из бешено мятущихся снежинок в человеческие силуэты, то вновь рассыпались. Северянину было жутко от их застывших слепых глаз и темных провалов ртов. Реана, закрыв глаза, судорожно цеплялась за его одежду.
Северянин забрал у девушки меч и подошел к кельдирку. Единорог замер, глядя на человека бездонным холодным глазом.
Меч из Темного серебра взвился и, протяжно застонав, впился в грудь худому беловолосому человеку с черными глазами.
На губах умирающего выступила сияющая кровь кельдирка, и он засмеялся.
— Ты не понимаешь, что сделал, Охотник.
Рука кельдирка потянулась к Хогу, но не смогла добраться до своего убийцы. Тогда пальцы, испачканные быстро тускнеющей кровью, вцепились в ногу подошедшей Реаны. Девушка завизжала. Северянин кинулся освобождать ее, но кельдирк рассыпался белесым инеем. В тот же миг буря успокоилась и все снежные призраки рассыпались, подобно своему хозяину.
Хог собрал в доме все вещи и вышел к Реане, которая оттирала снегом сапог. Собаки трусливо жались к человеку.