Мужики мрачно поглядывали на упавшего приятеля. Умирающий скреб руками траву. Кровь из глубокого проруба залила обездвиженные ноги. В последнем усилии он всё же поднял голову. Пальцы потянулись к лежащему рядом копью, но по руке уже побежали судороги. Неожиданно детина прерывисто вдохнул, дернулся и уткнулся в землю.
Ватага сдвинулась с места и стала медленно надвигаться. Извек, как мог незаметно, выдвинул ноги из стремян. Почувствовав осторожное движение, конь дрогнул боками и еле слышно ржанул. Извек приготовился к очередному прыжку, приметив рябого верзилу с потёртым кистенём. Тот двигался вперёд осторожно, но был ближе других. Сотник прикинул расстояние и тихо шепнул одними губами.
— Давай!
Ворон стрелой сиганул с места. Используя мощь его прыжка, Извек с силой дёрнулся в сторону. Вылетая из седла, развернулся боком и со всего маху обрушился на рябого. Разбойник, оказавшись между землёй и дружинником, смягчил падение всадника, но не выдержал двойного удара. Сотник услышал, как у того хрустнули рёбра. Перекатившись через голову, вскочил и оказался под градом беспорядочных ударов. Отметил их недюженную силу и весьма слабую выучку разбойников, не привыкших к решительному отпору. Сзади доносились предсмертные хрипы, и топот, перемежающийся глухим стуком. В какой то миг Извек замер, не обнаружив перед собой нападавших. Трое оставшихся отступили к деревьям, круглые глаза перебегали с дружинника на гарцующего коня и обратно. Ещё один с трудом встал на ноги. Не поднимая разбитой головы, сделал пару шагов и упал к ногам Ворона. Разбойники попятились.
— Ну что, весельчаки? — зло произнёс Извек. — Догуливать будем?
Вопрос подстегнул оставшихся. Ещё мгновенье и, трое уцелевших скрылись в кустах, с хрустом проламывая себе дорогу.
Вот и повоевали, вздохнул Извек и погладил коня по ушам. Не! Врет бабка! В тебе не человечий дух, а по меньшей мере драконий, и точно бешеный. Ну ладно, поехали дело делать. Нам налево.
Ворон послушно двинулся к левой дорожке и встал перед заострёнными кольями, дожидаясь, когда хозяин уберёт препятствие. Сотник, своротил перегородку и вернулся в седло бормоча:
Может, с тебя и уздечку снять? Сам будешь поворачивать, а мне только говорить куда?!
Ворон, как обычно, ничего не ответил, трусцой продолжил путь. Извек в десятый раз принялся перемалывать в уме беседу с Кощеем. Получалось странно. Вроде бы всё было по уму, но в душе не проходило ощущение чего-то гадкого. Может, стоило дать Бессмертному в морду и, как подобает доброму вою, развернуться и самому броситься искать Лельку? А он, как презренный жид, ввязался в странную историю с услугой за услугу.
В который раз захотелось плюнуть на договор, достать Яйцо, грохнуть его, окаянное, о землю и… к ней — желанной, таинственной, прелестной… Однако уговор дороже денег! Дал слово — держись! И деваться теперь некуда — честь превыше всего. К тому же, может и не врёт Бессмертный, что людскими хлопотами нашу русалку не достать?!
Голова Сотника шла кругом. Грешным делом начинал завидовать исчезнувшему Рагдаю. У того только любовь не земная, а любимая — совсем человеческая…
Извек отвлёкся от раздумий, завертел головой, сверяя местность с рассказом Кощея. Пока всё шло, как по писанному. Путь пролегал по холмам, кое-как одетым в смешанное редколесье. За холмами ожидалась ровная возвышенность. За ней, если верить Бессмертному, начинался настоящий лес, через который тянулась наезженная дорога до Вышеня, небольшого городища на окраине обжитых земель.
Вечерело. Всё блёкло, пока небо приобретало цвет остывающей булатной поковки. Солнце, расплескав за день всю ярость, едва теплилось за горсткой кучевых облаков. Последние связки вялых лучей высветили круглую впадину.