Но те всего лишь пожали плечами и вернулись к прерванному разговору.
— Вы мне не верите? — бормотал Ориель, оставшись в одиночестве. — Так спросите вон тех белок. Спросите и сами увидите.
Но все усилия были напрасны. Никто больше не обращал на него никакого внимания. Невероятно, подумал Ориель. Он хотел добавить к этому еще что-то, но в этот момент двери школы снова раскрылись и выпустили наружу выпускника третьего курса.
— Глассворти!
Его приятели бросились навстречу. Молодой студент в бархатной поношенной тунике, с широкополой шляпой в руке, одарил всех широкой удовлетворенной улыбкой.
Он остановился на самой нижней ступеньке и посмотрел на собирающуюся вокруг толпу.
— Ну и как? — спрашивали его, в то время как он продолжал стоять на лестнице.
Но Глассворти только продолжал улыбаться.
— Ну, давай. Скажи же хоть что-нибудь.
Он одел шляпу и радостно оглядел собравшихся.
— Двадцать на двадцать, — наконец-то объявил студент.
— Чего?
— Ну да, а что вы еще хотите? Десять огненных шаров из полной тысячи. А когда я говорю тысяча, то…
Все присутствующие смотрели на него с восхищением. Тут же поднялся хор поздравлений и завистливого присвистывания. Кто-то повернулся к Ориелю, который остался чуть в стороне.
— Ты слышал, Вауган? Это ты провел с ним курс занятий?
— Эй, Глассворти! Расскажи же, как все было.
Но пока его друзья подсмеивались над Вауганом, выпускник третьего курса сел на ступеньку и уткнул голову в колени. Чья-то рука легла ему на плечо. Вскоре можно было определенно сказать, что мальчик плачет.
— Глассворти?
Он медленно поднял голову. Его лицо было неподвижным как камень. Казалось, что внутри у него бушует яростный ураган. Никто ничего не мог понять.
— Эй, Глассворти?
Студенты с удивленными лицами столпились вокруг него.
— Ничего я вовсе не сдал, — ответил тот. — Ничегошеньки, полный провал. Не сумел получить даже малюсенького шарика, самого маленького, представляете?
Да, они это представили и медленно закачали головами.
— Самое гадкое, что я проделывал этот трюк тысячи раз в парке Феникс.
Тренировался еще вчера вечером. А здесь — ничего. В полном смысле слова ничего.
— Но…
— Они мне предложили подумать о выборе другой профессии. Представляете?
Иллюзионизм — это не профессия, а состояние души и бла, бла, бла, бла.
— О-хо-хо.
— Круто.
— И не говори.
— Печально, Глассворти.
— Да, вот уж правда, удар так удар.
— Ну и ну.
— Во всяком случае, завалили все.
— Эй! А я еще не сдавал! — запротестовал кто-то.
— Подожди немного.
— Я вам вот что скажу, — произнес Глассворти, поднимаясь со ступеньки и обводя товарищей медленным взглядом. — Тот экзаменатор, который хотел показать мне, как это делается, тоже потерпел фиаско. Он думал, что я его не слышал и говорил об астральной связи с Великим Магистром. Я думаю, они над нами просто издеваются. А человек, который сегодня смог был выпустить хоть малюсенький огненный шарик, вероятно, еще не родился.
Просят пока не умирать
На следующее утро в самый первый час приема Огюст Овен со своим драконом уже вытирал ноги об решетку у моей двери. Я попросил Пруди заняться им, но когда захотел было взять из его рук дракона, он отступил и бросил в мою сторону злобный взгляд.
— Что такое? — спросил я.
— Что с ним? — в свою очередь спросил Овен.
— С вашим драконом?
Он кивнул и вопросительно посмотрел на меня.
— Это пока еще не понятно, — ответил я. — Сегодня всего лишь вторая консультация.
— Очень хорошо, но почему мне нельзя присутствовать на сеансе? В конце концов, я его хозяин.
Пришлось одарить его великодушной улыбкой.
— Об это не может быть и речи, мсье Овен.
Мои руки тянулись к дракону, который в ответ посмотрел на меня большими умоляющими глазами.