— Быстренько приведите сюда ту пани из сортира! Скорей, скорей, ждать не могу!
Перепуганная санитарка со всех ног кинулась за докторшей, та осмотрела меня и в изумлении воскликнула:
— Надо же, ведь пани рожает!
Версаль разводить было некогда, и я невежливо отозвалась:
— А вы думали, я приехала сюда картошку копать? А ну-ка за дело! Быстро, быстро!
Врач с сестрой еле успели подготовить все нужное, как я уже родила своего второго сына. Узнала, что сына, и очень встревожилась. Я как-то настроилась на девочку. Моя мать и мой муж требовали девочку, девочка, и никаких гвоздей, только одна бабушка ходила за мной неотступно и шипела, не раскрывая рта: «Мальчика, мальчика!» Мне было все равно, но большинство желало девочку, даже сын требовал сестричку. Я настолько была уверена, что родится девочка, что даже позволила себе пообещать свёкру, что, если будет сын, назову его Лотаром. У ребёнка будет два имени: Станислав Лотар. Станислав — имя фамильное, а Лотара я приплела просто из хулиганства, зная, как он нравится свёкру. И теперь неизвестно, что с этим Лотаром делать.
И сразу после этого меня доконал Мрожек. Лежала я в палате на пять человек, соседки мои подобрались все как одна девушки образованные, начитанные. Я отдыхала после перенесённых мук и читала книги. Кто-то принёс в палату рассказы Мрожека, и вот они-то чуть меня не погубили.
Чего я потом только не делала, чтобы вспомнить, что же такое из сочинений Мрожека тогда прочла! Ясное дело, названия произведения я не запомнила. «Свадьба в Атомицах»? Нет. Не пьесы, так что же я тогда читала? До сих пор не нашла, но сейчас мне придётся пересказать содержание, иначе непонятно, в чем же соль.
Это был рассказ о причетнике, который ходил в шапокляке и у которого было двенадцать штук детей. Если кто найдёт этот рассказ, прочтите и представьте, что делается с женщиной, только что родившей и которой только что наложили швы. Врагу своему не пожелаю! Читала я, завывая и плача от смеха, и до сих пор не понимаю, как швы не разошлись. Потом подумала — чего это я одна мучаюсь? И вслух прочла своим соседкам по палате. Христом-Богом просили они меня сжалиться и перестать, но я была неумолима. Неудивительно, что в нашу палату сбежался весь встревоженный наличный персонал.
А вскоре и произошли те самые драматические события, на которые я намекала. На шестой день с утра ко мне подошла пани педиатр и сообщила, что в роддоме свирепствует эпидемия инфекционной потницы. Мой сын ещё не заразился, но это может произойти каждую минуту.
— Забирайте ребёнка и бегите отсюда! — посоветовала пани педиатр.
А вслед за ней пришла осмотреть меня пани гинеколог, смерила мне температуру и твёрдо заявила:
— О, повышенная. Придётся вам ещё несколько дней у нас полежать.
Мне многого не требовалось, и, когда часа через два пришёл мой врач, я была в таком вздрюченном состоянии, что он сказал:
— Лучше выписаться, чем лежать тут и себя доводить до умопомрачения.
У меня хватило ума оставить старшего сына у матери, чтобы избавить ребёнка от стрессов. Заниматься обоими детьми я была не в состоянии. Впрочем, я была не в состоянии вообще ничем заняться. Не давал новорождённый.
Днём он спал, как и положено всякому нормальному новорождённому. После вечернего купания в девять часов снова засыпал, а в десять просыпался и до утра кричал. Я чуть не спятила. Сердце у меня разрывалось, ребёнок плакал добросовестно, слезы лились у младенца ручьём, а я не могла понять, в чем дело. Накормленный, напоённый, сухой, постелька удобная. Так чего же он надрывается?!
Следует признать, медицина опять скомпрометировала себя. С кем только я не советовалась! И в поликлинике была, и частного врача приглашала — все без толку.Ядо того дошла, что ночами ходила по комнате, качая на руках младенца, ибо тогда он вроде немного успокаивался.