Нужно же зарабатывать деньги!
— Плевать я хотел на твои деньги!
Ясное дело, руки начинали дрожать, что губительным образом сказывалось на точности чертежа в 0,1 мм, приходилось с четверть часа пережидать, чтобы успокоиться и не испортить чертёж. Кончала я чертёж, отдавала работу, появлялось немного свободного времени, чтобы навести в доме чистоту. И тогда муж нежным голосом произносил:
— Нет, ты посиди, отдохни, я все сделаю сам.
Клянусь, я сидела на диване с «Пшекроем» в руках и мне не давали пальцем пошевелить, а муж, распевая весёлые песенки, наводил в доме чистоту и даже окна мыл!
Я в отчаянии спрашивала:
— Послушай, ну как мне тебя понять? Я сижу за срочной работой, видишь же, не бездельничаю, а ты пристаёшь ко мне из-за каких-то несчастных крошек и портишь настроение. А сейчас, когда у меня есть время, и я могла бы привести квартиру в порядок, вдруг сам берёшься за уборку и не даёшь мне ни к чему притронуться. В чем дело?
— А в том. что мне захотелось! — беззаботно отвечал этот человек. — Меня никто не заставлял, я сам захотел!
Это мне было понятно, я и сама не любила ничего делать под нажимом. Но супружеское ярмо не позволяло дожидаться таких светлых мгновений, работа по дому не переводилась, и, по правде говоря, присесть я могла лишь после того, как укладывала детей спать. В один распрекрасный вечер мне надо было выгладить тридцать шесть мужских рубашек разного размера, я специально их пересчитала. Тридцать шесть! А вот брюки я не гладила, возможно, потому, что где-то в самом начале своей супружеской жизни тщательно выгладила муженьку пижамные брюки, загладив складки по бокам. Так мне казалось красивее, а мужу почему-то не понравилось, и с той поры все свои брюки он гладил сам, а я не возражала. И заразил этим сыновей.
После мотоцикла марки ВФМ, который нам каким-то чудом удалось приобрести, муж получил талон на приобретение «паноннии». Так получилось, что деньги понадобились раньше, чем мы рассчитывали, и вот я решилась.
У нас на стройке как раз наступил день зарплаты. Я начала с коллег, а также со знакомых рабочих и бригадиров, которым каждый месяц выписывала и выплачивала зарплату.
— Пан Владя, — говорила я, — мне нужны деньги. Одолжите до зарплаты две сотни.
Естественно, пан Владя с готовностью выражал согласие, да и кто отказал бы учётчице? Такого же мнения был и пан Якуб, и братья Стоцкие, и другие…
Нет, никак не могу обойти молчанием братьев Стоцких, хотя опять придётся немного уклониться в сторону. Это были каменщики, зачастую они не выходили вовремя на работу, но уж если выходили…
Не помню, чем я тогда занималась, но целый день не поднимала головы от работы. К вечеру взглянула в окно — а оно как раз выходило на гостиницу Дома крестьянина — и глазам своим не поверила. Зажмурилась, опять посмотрела, потом глаза протёрла — нет, так оно и есть. С утра передо мной третий этаж был в виде голых железобетонных конструкций, ничего более, теперь же этаж предстал в готовом виде: и наружные стены возведены, и внутренние выложены. Я знала, что там работает бригада каменщиков Стоцких, три брата, они делают все на совесть, не халтурят — значит, сделать за день этаж просто не могли! Наверняка на сей раз что-нибудь схимичили. И я помчалась на возведённый ими этаж, чтобы лично все проверить. Проверила вертикальность кладки, качество швов и прочее — все в порядке. Пришлось поверить собственным глазам, каким бы невероятным ни казался темп работ. Наверняка таких гениальных каменщиков больше не было на свете!
И все-таки они были, и хотя на работу выходили когда им заблагорассудится, зарабатывали прекрасно, и ими руководство стройкой очень дорожило.