Он вышел из дверей подъезда под бетонный козырек. Дверь тяжело и мягко закрылась за ним. Бетон козырька был отлит в виде раковины и снизу покрыт глазуированной плиткой. Семенов подумал, что ни разу не посмотрел на этот козырек сверху: был ли он защищен сеткой, покрыт ли плиткой?
Сквозь мелкий шелестящий дождик мягко, смутно доносились звуки: шаги прохожих, шелест шин проезжающий машин, чирикала стайка девиц под козырьком соседнего подъезда, где располагался бар-ресторан "Ночи Кабирии". Девицы, конечно, ресторанные проститутки, вышли покурить на свежем воздухе, пока не прибыли настоящие клиенты.
Семенов не торопился. Чутьё профессионального игрока не советовало ему торопиться. Запахнув полы плаща от сырого порыва ветра, он закурил. Сигарету пришлось прикуривать, закрывая ладонью от залетавших капель.
Неторопясь докурив, он поднял чемодан и уже торопливо пошел к своей машине. Зонт как раз и забыл. Впрочем, не возвращаться же? Еще издали, сквозь мокрую сетку полюбовался на свою мавшину. Он купил её чуть больше месяца назад и обошлась ему недешево, хотя почти треть стоимости пошла за счет проигрыша продавца. Но все равно пришлось отдать больше семидесяти тысяч долларов.
Он наклонился и открыл дверцу. Из машины вдруг высунулась рука с пистолетом и кто-то сказал:
- Тихо. Руки на машину и не дергайся.
Из задней дверцы тут же вышел здоровый, неуклюжий от мышц мордоворот. Семенов мельком обозрел его, заметил пистолет в руке и перестал обращать на него внимание.
Сидящий в машине больно давил длинным глушителем в ребра.
- Я же сказал, руки на машину, брат, - повторил из полумрака салона темный силуэт, судя по легкому акцентиу, а главное, родственному обращению принадлежащий лицу кавказской национальности.
Сзади дуло стукнуло ему в позвоночник.
- Ты глухой? - спросил за спиной бугай.
Семенов опустил чемодан и коробку прямо в лужу под ноги и положил ладони на мокрый гладкий металл.
- У меня с собой нет денег. Остались в гостинице.
- А ты, значит, уезжаешь без денег, но с чемоданом и посылочкой, засмеялся кавказец. - Ишь ты, всё прихватил.
- Обыщи там его, - приказал он напарнику. - Я тут подстрахую.
Семенов почувствовал, как огромные руки, грубо, но сноровисто стали его обыскивать. Нашли пистолет под мышкой. Голос сзади густо засмеялся.
- Пушку - под мышку.
Заодно вытащил бумажник и отдельно лежащую в кармане пачку долларов.
- Лживая сволочь, - приглушенно прогудел сбоку.
- Давай быстрее, - посоветовал кавказеец. - Не вечно же здесь торчать.
- Все уже, мужик чистый.
- Чистый, так чистый. В машину.
- А Леха?
- Леха на "Джипе". А мы с этим. Да и тачка у него!..
По тротуару прошелся высокий старик под зонтиком и с мокрым пуделем на поводке. Жизненный опыт, накопленный за длинные годы, не дал ему заметить их подозрительную группу. Стариковские туфли, видимо, худые, при каждом шаге густо чмокали от воды, и ртутно поблескивал живой и любознательный пуделевый глаз, косящийся на них.
Семенов почувствовал твердый толчок в спину.
- Заснул, да? Полезай.
Он нагнулся, влез на заднее сиденье под прицелом пистолета жителя гор. Бугай отнес чемодан и коробку в багажник машины, затем втиснул свою тушу рядом с Семеновым, заслонив дрожащий ореол фонаря на противоположной стороне улицы у гостиницы.
Кавказец повернулся и получил ключи от машины. Естесственно, от подельника, успевшго выгрести всю собственность Семенова. Почти всю, холодно подумал он. "Ягуар", коротко взревев, рванулся вперед.
- Не гони, - предупредил кавказсца сидящий с Семеновым парень. Теперь можно было его рассмотреть. Толстая морда, перебитый нос, смятые комки ушей, налитая шея, покатые тяжелые плечи - бывший спортсмен, достигший, наконец, своих олимпийских высот в жизни.