Но почему он не может взять и уйти без спроса? Стыдоба! Ну кто бы избавил его от этого ублюдка?..
Кучер только рукой махнул: вали, мол, ничтожество.
Верещагин встал, отошел от столика, остановился, встряхнулся, как будто дерьмо сухое с себя стряхивал. После встречи со своим «покровителем» он всегда чувствовал себя обгаженным.
Любовь – так звали красотку – с нетерпением ожидала его за отдельным столиком.
– Извините, мадам, я задержался, – зафорсил он перед ней. – Может, пройдемся?
– Куда? – Она кокетливо закатила глаза.
– В мои апартаменты.
– Так сразу? А далеко ехать?
– Не ехать, идти. И минуты не пройдет, как мы будем в моем кабинете.
– А вы шалун!
В комнате отдыха было тепло, уютно, но несколько тесновато. Только Верещагину было все равно. Он с ходу как одержимый набросился на женщину. Она была совсем не прочь отдаться ему, он это чувствовал. И удивился, когда она вырвалась из его объятий.
– О нет, только не здесь!
– А где?
– Я женщина свободная. У меня отличная квартира. Там просторно, не то что здесь.
Он ее понял. И с удовольствием принял приглашение.
«Бойся баб, они тебе впрок не идут». Эта фраза Кучера всплыла в голове, когда они ехали в ее машине, в роскошном «Ягуаре». Но Верещагин не придал ей никакого значения.
А надо было садиться в свою машину и брать с собой телохранителя. Но как-то не до того было. Уж больно он спешил.
* * *
– Клевую бабенку козлик наш снял, – сказал Толик, закрепляясь на хвосте у спортивной машины.
– И тачка у нее не хилая, – добавил Максим.
– Москва – не автородео. Никуда она от нас не денется.
Толик уверенно держался в неизменной сотне метров от иномарки.
Стволы у них были. «Макаров» и обрез от карабина. Менты осматривали «Ниву», но бегло, без пристрастия. Тайник не обнаружили. Повезло.
Обрез, конечно, вещь неплохая, но для дела не годится. «ПМ» – это да, самое то. Но к нему еще до пары ствол нужен. Максим не стал привередничать, не соблазнили его иностранные «игрушки». На черном рынке он раздобыл все тот же «макаров». Кроме того, они взяли и две «лимонки». Всякое может быть. Но главное, сумели достать и автомат. «Калаш», он посерьезнее двух «макаров» сразу.
Следующий шаг в их плане – это Верещагин. Они установили за ним слежку. Ждали удобного момента. И момент настал. Толстячок снял крутобедрую бабенку в глубоко декольтированном красном платье. Секс-бомба ускоренного действия. И вот они в ее «Ягуаре» уносятся неизвестно куда. Их всего двое, никакой охраны.
– Тетка его к себе домой везет, – решил Толик.
К ней домой или не к ней, но остановились они перед десятиэтажным жилым зданием. Итальянский кирпич, черепичная крыша, как с картинки его сняли и на землю поставили. Иностранная фирма строила, это ясно. Здесь простые смертные не живут. Бабенка, видать, не из бедных. Об этом по одной только машине можно судить.
Время полдвенадцатого ночи. Во дворе ни души. Толик припарковал «Ниву» впритык к «Ягуару». Верещагин и его мадам выходят из машины, о чем-то говорят. Женщина спешит. Глаза горят блудным огнем. Невмоготу уже, страсть как мужика охота. Только дверцу за собой с пульта закрыть и на сигнализацию поставить не забыла.
– Ну че, берем козлика? – спросил Толик.
Да, сейчас в самый раз выйти из машины, подступить с обеих сторон и взять под белы рученьки. Никуда кобель от них не денется. И помешать некому. Бабенка не в счет. Она только крик поднять может. Пока на крик сбегутся, много воды утечет. Да и вряд ли она будет шум поднимать из-за какого-то там гребаря.
Максим и Толик выскочили из машины, захлопнули за собой дверцы и направились к Верещагину. Но тут из одного подъезда вывалила шумная компания и направилась в другой, как раз в тот, куда двигала парочка озабоченных.