Глядя на скромную обстановку, Ирочка не могла отделаться от чувства превосходства — то ли дело у них с мамой, но сама Алина была явно очень довольна:
— И главное, места много, простор, Петька может хоть на велике гонять.
Петька, Алинин двухлетний сын, находился тут же, озирал с удивлением незнакомых людей, пытался ловить за юбку Алину, которая сновала туда-сюда, накрывая в комнате стол. В какой-то момент она взяла малыша руки, сказала озабоченно: «Раздавят тебя тут сейчас, вот что», — поманила к себе Славу и вручила ребёнка ему:
— Солнце моё, подержи пока, не пускай на пол, я ещё должна пойти вилки у соседей стрельнуть, а на него тут как пить дать наступят, народ-то все к детям непривыкший. Я мигом, а потом спать его загоню, и будем садиться.
Слава стоял среди комнаты с ребёнком на руках, тот уютно устроился на локте, прижался к плечу, и Ирочка, которая против воли не в ыло как-то неудобно, но тут Слава спокойно разжал детский кулачок, подмигнул освобождённой Ирочке, и передал ребёнка с рук на руки вернувшейся Алине. Вечер тёк дальше своим чередом, но к Славе Ирочка больше старалась не подходить, почему-то все чудились детские ручки, вцепившиеся в цепочку на её шее.
Осень прошла незаметно, учились, развлекались, все как всегда. Алина, появлявшаяся в институте не чаще обычного, общалась теперь в основном с Соней, а Ирочка, наоборот, за это время ближе сошлась с Мариной. Ну их, обе они, что Алина, что Сонька, какие-то внезапно-непредсказуемые. Алину с её вихрями Ирочка вообще побаивалась, Марина хоть нормальный спокойный человек, сегодня такая же, как вчера.
В конце декабря Алина вообще пропала, недели три её никто не видел, она даже на контрольные перестала появляться, а телефона у неё теперь не было. Сонька на все расспросы только пожимала плечами. Уже перед сессией, идя с консультации, девчонки вдруг столкнулись с Алиной в институтском коридоре. Она прошла было мимо, но Ирочка её окликнула, та повернулась, скользнула невидящим взглядом, встряхнула головой, пробормотала что-то бессвязное и быстро ушла. Так непохоже это было на Алину всегдашнюю, что Ирочка испугалась, сама не зная чего:
— Что это с ней? Как мешком пыльным стукнута…
— Будешь тут, — сухо сказала Соня. — Ладно. Я расскажу, но ты этого не слышала. Если Алька узнает.. — и Соня махнула рукой, недоговорив.
Оказалось, Алина делала аборт. Почему, Соня и сама не знала, Славка любил Алину безумно, по Сониным словам, он спал и видел на Алине жениться, загвоздка была в ней, но и сама Алина была противницей абортов, тут им, казалось, сам бог велел в ЗАГС, но вот поди же. Аборт сделала поздно, тяжело, после болела и переживает ужасно.
— С чего ты взяла, что она такая уж противница? — спросила Ирочка. — Кто ж её заставлял-то?
— Не знаю я ничего, — повторила Соня. — С ней сейчас вообще разговаривать трудно. А что противница, точно, она и Маринку в своё время отговаривала, они даже ссорились тогда.
— Было дело, — подтвердила Марина. — Алька в этом смысле очень правильная, это только с виду кажется, что ей все трын-трава. Для неё дети — святое.
— Она и от мужа-то своего раньше не ушла, потому что забеременела, она мне рассказывала эту свою историю, — сказала Соня. — Не знаю, Ирка, чего ты к ней цепляешься, она столько в жизни выхлебать успела, тебе и не снилось.
— Да не цепляюсь я, с чего вы взяли, — запротестовала Ирочка. — Подождите, я не поняла, а от чего она Маринку-то отговаривала?
— Ну, ты даёшь, святая слепота, от аборта, от чего же ещё.
— Как, Марин, и ты тоже? — поразилась Ирочка. — Ну, вы все сами даёте! А чего ещё я про вас не знаю?
— Да почти ничего, — засмеялись Соня с Мариной. — Это только ты, Ириш, так можешь, живёшь, как под колпаком, а жизнь, знаешь, какая сволочная штука.