- Благодарю вас! В семье все благополучно. Путь во дворец пока не закрыт перед нами. Вопрос о войне сложнее. Каждый рассматривает его по-своему. Его величество ограничился одним твердым приказанием: убрать всех, кто возбуждает подозрение... Берегитесь, господин Фридун! Неосторожно сказанное слово может повлечь за собой ужасные последствия.
- Что вы, ханум!.. Мы принадлежим к числу самых верных подданных его величества. Мы желаем его величеству всяческого добра, иных пожеланий у нас нет. Как себя чувствует Шахпур? Встречаетесь ли вы с ним?
- Не бывает дня, чтобы принц не приезжал в наш сад Шимран. Но завтра у меня там большой прием. Не хотите ли присутствовать?
Задав этот вопрос, Шамсия задумалась, ее детское лицо стало серьезным.
- Так вот, завтра в шесть часов вечера я пошлю за вами машину. Дайте ваш адрес, но заранее условимся об одном. Я не смогу представить вас под вашим именем. Надо скрыть, во-первых, ваше крестьянское происхождение, во-вторых, то, что вы азербайджанец. Это может поставить вас в неловкое положение. Я дам вам новое имя - Джамшид Исфагани, мой двоюродный брат из Исфагана.
- А вдруг там будет господин Хикмат Исфагани? Вы поставите в затруднительное положение и себя и меня.
- Не беспокойтесь. Завтра с шести часов вечера отец будет занят по очереди в английском, американском и германском посольствах. В одном из них банкет, в другом коммерция, а в третьем еще что-то...
- Нет, ханум, - после минутного раздумья ответил Фридун. - Я не хочу появляться под чужим именем. К тому же я не привык к такому обществу.
- Ну что ж, оставайтесь самим собой. Я представлю вас как студента. Идет?
- Согласен.
- И прекрасно. Я представлю вас избранному женскому обществу столицы. Только боюсь, эти звезды настолько вас ослепят, что вы перестанете видеть меня.
- У нас есть мудрая пословица: все хорошо, что ново, а друг - когда стар...
- Итак, буду ждать! - сказала девушка и попрощалась. После того как она ушла, Фридун задумался над ее словами.
Они прозвучали как предостережение: "Берегитесь, господин Фридун!"
"Какой тайный смысл кроется в этих словах? - думал он и, вспомнив выражение ее лица, тут же отверг свои подозрения: - Нет, скорее всего это просто случайно вырвавшиеся слова!"
После захода солнца Фридун вышел из дому и направился к Араму Симоняну, который жил в двухэтажном доме на улице Лалезар.
В подъезде у нижней лестничной клетки помещался небольшой магазинчик, где продавались всевозможные вещи - от дорогих мехов до хрустальной посуды, золотых и серебряных изделий. Мимо этого магазинчика поднималась наверх неширокая лестница, которая приводила к квартире доктора Симона Симоняна, о чем гласила небольшая металлическая дощечка на двери.
Направо было помещение самого врача, состоящее из трех комнат. Первая, большая, продолговатая комната, служила доктору приемной и гостиной. Стены ее были увешаны древними иранскими миниатюрами. Во второй комнате помещался кабинет, третья служила спальней. На одной стене этой комнаты висел большой тебризский ковер с изображением четырех времен года; каждому времени соответствовало двустишие на кайме.
Левая дверь из передней вела в половину сына доктора - Арама Симоняна, состоявшую из двух комнат. В первой из них стоял письменный стол, несколько книжных шкафов, плетеные стулья и небольшой столик, на котором стоял радиоприемник. В этой комнате с выходящими на черный ход окнами Арам принимал своих друзей. Во второй была его спальня.
С этой семьей Фридуна познакомил Курд Ахмед. Здесь Фридун встретился с несколькими рабочими, собиравшимися у Симоняна для беседы.
Симон Симонян при царизме вынужден был эмигрировать из России в Тебриз, откуда переехал затем в Тегеран.