Из всех событий дня неразрешимой загадкой для него оставалось поведение дяди Мусы: "Почему он не решился поклясться на коране?"
Мычание коров подсказало ему, что стадо вернулось в село, - значит, настал вечер. Через некоторое время; завыли собаки. Может быть, уже взошла лупа, и небо залито молочным светом. Фридуну показалось, что он ощутил свежесть ночного воздуха.
"Как сладко поспал бы я на соломе!" - подумалось ему. И он снова начал стучать в дверь.
Еще при первой попытке договориться с жандармом он понял, с каким человеком имеет дело.
Когда шаги приблизились, Фридун приложил губы к щели и сказал негромко:
- Выпусти меня... Отблагодарю...
- Дорого обойдется! - послышалось в ответ.
- Сколько?
- Тысяча туманов.
- Согласен.
- Наличными.
Фридун задумался. У него ничего не было.
- Открой дверь. Выйду, тогда дам, что захочешь.
- За пустые обещания я не кинусь в огонь.
- Это не пустые обещания. Верное слово.
Жандарм молчал, видимо соображая.
- Нет, и за десять тысяч открыть не могу! - наконец ответил он.
Фридун сразу понял намек жандарма.
- Ладно, подкинь мне какую-нибудь кирку, я сам пробью себе выход.
В это время в стороне послышались чьи-то шаги. Жандарм отошел от двери и крикнул:
- Кто идет?
- Это я, дяденька! Ужин принес... Тебе и Фридуну.
По голосу Фридун узнал Аяза, и сердце его радостно забилось.
Жандарм взял узелок из рук мальчика, развязал и, сев на камень, приступил к еде.
- Дяденька, оставь и Фридуну немного! - робко попросил Аяз. Подойдя к жандарму, он взял две лепешки и отошел к хлеву.
Жандарм молчал. Аяз прижался лицом к двери и зашептал:
- Дядя Фридун, это я... Отец говорит, как быть?
Фридун не нашелся, что ответить. Тут подошел к мальчику жандарм.
- Чего тут спрашивать? - сказал он. - Дело ясное. Пусть пришлет выкуп... сто туманов. И дело будет сделано. Притащи еще кирку... Понял? Сто туманов и кирку!
- Понял. Скажу.
Аяз завернул опорожненную жандармом миску в скатерку, поблагодарил "дяденьку" и убежал.
Вернулся Аяз поздно ночью. Увидя в его руке что-то завернутое в платок, жандарм шагнул к нему и сказал сурово:
- Дай сюда!
Но тут из-за плетня послышался угрожающий кашель старика Мусы. Жандарм остановился. Осмелевший Аяз прошмыгнул мимо него к двери хлева. Завернутое в платок золото он кое-как просунул в дверную щель.
- Отец говорит, что это очень дорогие вещи... А это кирка...
Но кирка никак не проходила в щель между досками. Тогда мальчик опустился на колени и стал ощупывать землю. Найдя под дверью небольшую ямку, он расширил ее и просунул туда ручку кирки. Фридун ухватился за нее и втащил кирку к себе.
- Ну, спасибо, Аяз. Беги скорей домой!
Аяз ушел.
Жандарм подошел к двери.
- Ну, давай сюда, что у тебя там есть!
Фридун звякнул золотыми украшениями.
- Получишь это, когда я отсюда выйду, - сказал он.
При звоне золота у жандарма заблестели глаза.
- Ладно. Если кто подойдет, я закричу: "Кто идет?" Тогда ты перестанешь копать... - И жандарм отошел к другому концу двора.
Фридун засучил рукава и стал прощупывать заднюю стену хлева. Найдя наиболее слабое место, он начал бить по нему киркой. Старая глинобитная стена легко поддавалась.
Когда Фридун вылез из хлева в пробитое отверстие, он положил платок с фамильными украшениями тети Сарии жандарму в ладонь. Но жандарм остановил его.
- Забирай с собой и кирку! - сказал он и поспешил во двор сторожить запертую дверь опустевшего хлева.
Взяв кирку, Фридун пошел прочь. Но чуть отойдя от хлева, он услышал детский голос:
- Дядя Фридун!
Фрндун, увидел Аяза и горячо поцеловал его.
- Ты здесь, Аяз? А что у тебя под мышкой?
- Это платье для тебя. Отец дал. Велел переодеться и уходить из деревин.
Фридун прошел за развалившуюся стену и быстро переоделся.