- Да, я знаю, что есть, - сказала Гамарбану и придвинулась к Хавер поближе. - Но, может быть, ты опасаешься идти к ним? Тогда дай мне адрес, я сама разыщу их. Пойду и принесу тебе от них все, что надо.
Настойчивость женщины еще более усилила недоверие Хавер, и она ответила сдержанно:
- Спасибо, мне посредницы не нужны.
Эти слова задели Гамарбану, но она сдержала гнев и, переменив разговор, коснулась того самого пункта, о котором Хавер думала с таким ужасом. Гамарбану рассказала о том, что в ее заведение ежедневно приходят десятки таких, как Хавер, и среди них есть даже замужние, вполне приличные женщины.
- Будешь жить припеваючи. Не умирать же тебе с голоду. А когда мужа выпустят из тюрьмы, перестанешь ко мне ходить.
Услышав эти слова, Хавер пришла в такую ярость, что, не раздумывая, схватила с пола большие щипцы для угля.
- Вон отсюда! - закричала она, потрясая ими. - Убирайся, пока я не размозжила тебе голову! Вон!
И она выгнала Гамарбану на улицу, крикнув вслед:
- Если еще раз придешь, считай себя мертвой!
Ночью, - она еще не ложилась, - в дверь опять постучали. На этот раз пришла знакомая нищенка. Она передала Хавер запечатанный пакет.
- Возьми, сестрица Хавер. Это передал Фридун, сказал, чтобы ты не отказывала себе ни в чем.
У Хавер не хватило сил даже поблагодарить.
После ухода женщины она развернула пакет: в нем было пятьдесят туманов.
В эти дни Фридун внимательно следил за газетами, пытаясь по сообщениям, которые носили сугубо сенсационный характер, и бессодержательно крикливым политическим статьям угадать замыслы официальных кругов относительно арестованных членов организации.
Однажды при просмотре очередных номеров газет внимание Фридуна привлекла небольшая заметка в газете "Седа", помещенная под крупным заголовком:
"Один из преступников бежал. Розыски беглеца".
В заметке сообщалось о бегстве одного государственного преступника из тюрьмы Гасри-Каджар. Далее шли рассуждения о недостаточной бдительности тюремного начальства, и в заключение говорилось о недостаточном внимании министерства внутренних дел к этим "непорядкам".
Пробежав без всякого интереса эти рассуждения, Фридун отложил газету и задумался: кто бы это мог быть и как ему удалось вырваться из тюрьмы?
Сообщение газеты вызвало у него сомнение: "А не является ли все это хитростью тюремщиков?"
И так как Курд Ахмед уже приехал и ждал его у себя, Фридун не медля отправился к нему.
Курд Ахмед приехал из Азербайджана и Курдистана с хорошими вестями.
- Ненависть к центральному правительству в этих районах безгранична, рассказывал он. - Все ждут лишь первого сигнала, и мне кажется, что мы могли бы начать именно оттуда. Начав там восстание, мы скорее достигнем своей цели, потому что народ в Азербайджане и Курдистане настроен не только против помещиков, правителей, полиции, жандармерии, но и проникнут идеей свободы и национальной независимости. Вот почему там легче и скорее можно добиться успеха.
В свою очередь Фридун рассказал ему о том, что случилось в его отсутствие.
- Надо напасть на тюрьму и разнести ее! - воскликнул Курд Ахмед, вспыхнув. Или подкупить тюремщиков и устроить побег.
- Это невозможно, потому что в этом деле заинтересованы и англичане, и американцы, и немцы, и сам Реза-шах... Нет, это неосуществимо!
- Значит, сидеть и ждать?
- Нет, но следует избежать новых жертв, быть может, изменить метод работы. Я тебе как-то говорил о моем друге Селими, которому я доверяю. Через него нам удалось узнать имя предателя. Надо немедленно убрать его.
- Я к твоим услугам. Только укажи мне его, и я растопчу изменника.
Вскоре пришла и Хавер. По всему было видно, что она сильно взволнована.