Лейтенант, вы медитируете?
Не мешайте мне работать, Ник, огрызнулся я. Я сейчас впитываю в себя мельчайшие детали места происшествия.
Ник хмыкнул. Ехидно и гадко, как умеет только он.
Вы не могли бы продолжить впитывание без тела? Я бы уже откланялся.
Так откланивайтесь, кто вам мешает. Труп мне без надобности.
В таком случае, всего хорошего, сказал коронер, склонившись над убитым.
Всего, Ник. Вам помочь донести тело?
Ник снова зыркнул в мою сторону и преувеличено тяжело вздохнул.
Господи, ну как он мог стать лейтенантом? пробурчал он якобы себе под нос.
После ухода коронера я еще осмотрелся, но увы, никаких грандиозных находок судьба мне не подкинула. Поочередно выдвигал ящики стола там не оказалось ничего интересного. Какие-то приборы и садовый инвентарь, в том числе, насколько я понял, нож для срезания цветов. С очень острым, но коротким и серпообразно-кривым лезвием. Использовать такой для убийства было бы проблематично.
В пустоте холодильника сиротливо стояла запечатанная пачка вишневого сока. Не успел, стало быть, господин Шталлер испытать жажду. Я повертел в руках стакан. Чистый. Если я и найду на нем отпечатки пальцев, то что мне это даст?
Пачка сигарет. Пяти штук не хватает, и ровно пять окурков в пепельнице. Что ты будешь делать, никакой зацепки для детектива с фантазией ни тебе таинственно исчезнувшего окурка, ни следов губной помады на фильтре, ни кучки постороннего пепла в пепельнице. Не тот убийца нынче пошел, не тот Все сигареты явно выкурены одним человеком, да еще и до одинаковой длины окурка, как под копирку. Педантом, похоже, был наш Шталлер.
С полминуты в задумчивости постояв возле экрана, я пока включать терминал все же не стал. Рано. Возможно, там и находится какая-то ценная для расследования информация. Только ведь я на своем теперешнем уровне знакомства с делом могу и мимо ее пройти. Знаете, чтобы задать умный вопрос, нужно знать половину правильного ответа. Так что пойду-ка я эту половину наскребать. В общении с живыми людьми, а не бездушным железом.
Глава 2
Я очень надеюсь, господин лейтенант, вы в первую очередь отмените свое идиотское распоряжение?
Взгляд быстрых темно-серых глаз буквально выстрелил в меня из под густой русой челки. Злое выражение несколько портило вполне симпатичное личико.
Какое именно, госпожа Ласкариду? вежливо осведомился я. За свою карьеру я отдал такое количество идиотских распоряжений, что бросил даже записывать их в отдельный файл.
Не смутилась она ни на йоту.
Не удивлена. Но мне нет дела до ваших прошлых глупостей, я прошу отменить ваш запрет входить в оранжерею. Ладно, я могу понять, непосредственно место преступления это для вас святое. Но вся оранжерея-то чем провинилась? Если вам интересно, по вашей милости мы уже потеряли несколько тысяч кредитов. И продолжаем терять с каждой минутой!
Она порывистым, злым движением закинула ногу за ногу. Меня обуяла зависть как ей при этом удалось не вылететь из кресла?
Я тоже сменил позу, но очень осторожно, держась руками за подлокотники.
Теряем, теряем я сокрушенно покачал головой. Теряем деньги, теряем людей. Вы говорите о потерянных деньгах, госпожа Ласкариду, но еще ни слова не сказали о вашем погибшем коллеге. Вы всегда так циничны?
Девушка вспыхнула, хотела было что-то сказать, но сдержалась. Нет, злость ей решительно не шла. Эти красные пятна на белых щеках, туго сжатые губы, взгляд исподлобья А ведь, если убрать это все, она недурна собой. Не старше тридцати, пожалуй, миниатюрная, с ладной, хоть и несколько худощавой на мой вкус фигуркой. Впрочем, о чем я говорю, единственная женщина на планете по определению не может быть некрасивой.
Вы несправедливы к Димитре, лейтенант, мягким, обволакивающим голосом проговорил Люк Госсенс, рыжеватый мужчина лет тридцати пяти или чуть старше, слегка склонный к полноте. Мы все переживаем из-за смерти Генриха. Но разве то, что работа станции наполовину парализована, его воскресит?
Мы расположились в довольно вместительной комнате, которую садовники называли гостиной. Диван, кресла, стол, барная стойка, большой экран все очень мило и уютно. Только мебель примагничена к полу. Я обратил на это внимание, когда решил чуть переставить свое кресло и неожиданно встретил легкое сопротивление. Затем, потратив на преодоление этого сопротивления чрезмерное усилие, я, боюсь, выглядел не слишком элегантно